Тяжёлград (СИ)

  Когда был маленьким мальчиком и жил у бабушки, заграничная разведка представлялось мне чем-то романтическим. Переодевания, перестрелки, драки, безумная опасная любовь, героическая смерть или высокая награда. Но на самом деле в Лемберге у меня тянулась та же бесстрастная, обывательская канитель, что и раньше, в бабушкином имении. Томился от безделья. Первоначально от меня требовалось следить за настроениями, подмечать наиболее интереснее в разговорах и газетах, а затем переправлять в Петербург - выборочно, отчетами. Более серьезные задания - вербовку австрийских военных, например - мне еще не доверяли. Правда, намекали, что в дальнейшем предстояло внедриться в круг политизированной украинской профессуры, но на это требовалось время. Я должен был всем примелькаться, стать своим, галичанином, получить диплом, защитить диссертацию. Затем стали привлекать к составлению подробных аналитических записок. В этом трудном занятии помогал майору-аудитору Бодай-Холере. Он часто уезжал с проверками и не мог отвлекаться.

  Через год порвал с разведкой. Она разочаровала меня, и я стал ей совершенно не нужен. Думаю, мне еще повезло. Многие российские агенты здесь предавали и предавались, попадали под трамвай, сходили с ума, спивались, впадали в дикое диссидентство, сбегали в Африку, вешались на галстуках и подтяжках. Верьте, не верьте, делалось все это из гуманных и патриотических соображений. Я хотел предотвратить надвигающуюся войну, выправить неверный внешнеполитический курс. Звучит наивно, но это так. Еще дома, когда старые генералы с утра до вечера накачивали меня невкусными порциями официальной политики, почувствовал себя не в своей тарелке. Но плясать отступного было уже поздно - боялся дяди. Скорчил мину и терпел. Помаленьку начинал догадываться, что со славянскими братьями не все так замечательно, как пишут, а международная политика России строится на фатальной ошибке, иначе она не была бы столь неудачной!

  Здесь же, пожив на землях бывшего Галицко-Волынского княжества меньше полугода, сам достаточно быстро в этом разобрался. Почему-то в Петербурге сложилось мнение о русской Галиции и русском Львове, о мощной партии москвофилов, об их влиянии на народную жизнь. Приехав, я ничего подобного не застал. Это была уже не такая уж и крупная, расколотая, скандальная партия, над которой иронизировали львовские газеты. Может, несколько десятилетий тому назад многие галичане отдавали свои голоса депутатам-русофилам, искренне симпатизируя всему русскому - потому что знали о России только хорошее. Для них наша страна далека, а что далеко, то видится сказочно. Тогда еще эта партия не испортила свою репутацию бескорыстных защитников и народных просветителей. В убогих крестьянских избах хранились их манифесты под двойным дном старых сундуков. Но пролившийся однажды на москвофилов российский "золотой дождь" превртил их в таких же надменных панов. Вместо всеобщего блага отчетливо замаячил древний идол - золотой телец с изумрудными глазами. Ему теперь поклонялись "москвофилы".

  Чем больше денег удавалось выклянчить, тем меньше оставалось иллюзий. Россия - не волшебная спасительница, а такая же империя, как и Австро-Венгрия, русский царь - такой же цесарь, только пишется сокращенно.

  И как любая империя, Россия расширяет свои границы. Галиция нужна, потому что Карпаты - это путь к Балканам, а еще в Прикарпатье - нефть.....

  Теперь все переменилось. Не было больше того наивного тяготения друг к другу. Галичане давно не доверяли тем, кому помогали в Петербурге.

  У нас долго пытались не замечать, что российская политика по славянскому вопросу в Австро-Венгрии устарела. Сначала я старался донести эти простые истины до начальства. Мне не ответили, а потом отругали: пиши, что нам надо, а не что ты думаешь по этому поводу. Мы лучше тебя знаем, что творится в Лемберге, не вылезая из теплых кабинетов с видом на Неву.

  Я обиделся - а как иначе! Тогда, со злости, внес в отчет явно вымышленные сведения, надеясь, что ложь сразу распознают и потребуют от меня в дальнейшем писать только правду, пусть даже не очень приятную.

  Но прошла неделя, вторая, третья, мой обман не раскрывался.

  Я удивился и выдумал еще парочку фантастических сообщений. Как же я врал! Какие глупые измышления предлагал под видом оперативных сводок! Наверное, из меня вышел бы недурной романист, может, даже новый Дюма-отец и сын в одном лице, если бы все эти бумаги не портила надпись "совершенно секретно". Из-за этого мою внешнеполитическую фантастику читали не тысячи восторженных поклонников, а один, максимум два человека, и то невнимательно пробегая усталыми зрачками.

  - Чем все это кончится?! - думал я, лежа на кровати и грызя тыквенные семечки. Когда же меня разоблачат?! Ладно, сошло бы с рук один раз. Это можно списать на старческое упрямство, на бюрократическую тупость, на скудность ассигнований, в самом крайнем случае - на личную небрежность. Но систематически игнорировать важные сообщения - это уже измена, господа разведчики!

  А что об этом думал мой дядя?