Читаем Тибетская книга мертвых полностью

С чистых земель времен былых святые смотрят вниз.

К мыслям о смерти мой ум обращен.

Как трудно мать оставить, что взрастила нас,

С родными и друзьями распрощаться,

Хотя с теченьем лет порвались нити связей.

К мыслям о смерти мой ум обращен.

Вот юноша, чей в будущее взор стремится,

Строит планы вперед на годы, – умирает,

Едва оставив след. Где он теперь? Ушел.

К мыслям о смерти мой ум обращен.

Будда достиг славного бессмертного ваджрного тела[593],

Но и он представил сцену смерти.

Тело это из плоти, крови и костей, покрытое кожей,

Как пузыри на воде, обречено уничтоженью.

С рожденья самого дитя родителей старенье видит,

Как с каждым днем они к могиле ближе, видит.

Как можешь говорить мне: «Но ведь я все молод?»

Остерегу тебя, надежды нет от смерти где укрыться.

Сегодня утром полны ожиданий, с подъемом

Обсуждали замыслы врагов, земли своей защиту,

А ночь пришла – собаки, птицы хищные терзали их трупы.

О, кто из них поверил бы, что умереть сегодня им придется?{Седьмой Далай-лама не датировал свою поэму. Может быть, этот стих – отголосок жестокой битвы, разыгравшейся во время вторжения Лхавзан-хана? Или речь идет о более поздних событиях, когда он сам семь лет прожил в изгнании в Восточном Тибете?}

Ищи и спрашивай среди народа своего

Хоть одного, кому б сто лет минуло.

Как повезет тебе, коль ты найдешь такого.

Ты думаешь еще, что смерть тебя не ждет?

Если вглядишься, обдумаешь глубже

Вещей и людей появленье вокруг,

Увидишь, что все в постоянном теченье,

Непостоянства учитель – весь мир.

Я помню это тело и ребенком,

Как юношею стало постепенно.

Теперь же члены скрючены и стары,

На собственное тело мне даже смотреть противно.

Ум сам непостоянен, колеблясь непрерывно

Меж чувством удовольствия, иль боли, или безразличья.

То кармы должные плоды,

То доброй, то дурной или нейтральной{К сожалению, трудно передать размер стиха. Смысл в том, что даже законы кармы (добро порождает счастье, зло – страдание и апатию, скуку) могли бы напомнить нам о непостоянстве, а в определенный момент о преходящей природе духовного опыта.}.

Взгляни где хочешь на себя или других,

Жизнь вспышке молнии подобна.

Как слуги Ямы окружат тебя с крюками,

Как ты считаешь, что с тобой случится?

Друзья, родные, собственность, богатство

В глазах мирских людей сияют блеском.

Так в кандалы привязанности сами они себя сковали.

В восторге нынче, а каков конец?

На смертном ложе распростерто тело,

Последние слова прошепчут губы,

А память развернет в последний раз прошедшего картины.

Когда придет к тебе последний час?

И если ничего не создал ты, помимо скверной кармы,

Лишенным благ предстанешь ты в загробном мире.

Куда пойдешь ты после смерти?

Лишь мысль об этом трепетать тебя заставит.

Поэтому я сам и те, что мне подобны,

Должны отринуть прочь бессмысленность сует,

Перейти на страницу:

Все книги серии Лучшие переводы и комментарии

Тибетская книга мертвых
Тибетская книга мертвых

«Тибетской книгой мертвых» в европейской культуре определяют сакральную книгу буддизма «Бардо Тхёдол». Этот текст – традиционный (буддистский) взгляд на потустороннее. Примечательно то, что взгляд этот вне концепций смерти, тем более умирания как процесса земной жизни. Буддизм, в принципе, чужд концепций – это не религия, в понимании европейского единобожия, Будда, в смысле абсолюта, не имеет отношения к Богу, и между тем природа его божественна, ибо Будда перешагнул время как понятие, не имея к тому желания. Время, как река, и Будда, как середина текущей воды. Именно в этом месте, в середине, – река стоит. «Тибетская книга мертвых» как концепция оказала значительное влияние на формирование научных взглядов Карла Г. Юнга, теорию психоанализа и всю современную психологию.В корпус текстов книги вошло исследование тибетолога Глена Мулина «Смерть и умирание в Тибетской традиции», представляющее собой опыт осмысления тибетских представлений о mortem, что, безусловно, украшает настоящее собрание текстов.

Глен Мулин

Религия, религиозная литература

Похожие книги

История Христианской Церкви
История Христианской Церкви

Работа известного русского историка христианской церкви давно стала классической, хотя и оставалась малоизвестной широкому кругу читателей. Ее отличает глубокое проникновение в суть исторического развития церкви со сложной и противоречивой динамикой становления догматики, структуры организации, канонических правил, литургики и таинственной практики. Автор на историческом, лингвистическом и теологическом материале раскрывает сложность и неисчерпаемость святоотеческого наследия первых десяти веков (до схизмы 1054 г.) церковной истории, когда были заложены основы церковности, определяющей жизнь христианства и в наши дни.Профессор Михаил Эммануилович Поснов (1874–1931) окончил Киевскую Духовную Академию и впоследствии поддерживал постоянные связи с университетами Запада. Он был профессором в Киеве, позже — в Софии, где читал лекции по догматике и, в особенности по церковной истории. Предлагаемая здесь книга представляет собою обобщающий труд, который он сам предполагал еще раз пересмотреть и издать. Кончина, постигшая его в Софии в 1931 г., помешала ему осуществить последнюю отделку этого труда, который в сокращенном издании появился в Софии в 1937 г.

Михаил Эммануилович Поснов

Религия, религиозная литература