Тибетская книга мертвых

Эта поэма, выбранная мною из многих им написанных, называется просто «Размышления о путях непостоянства». Вероятно, это самая известная его поэма среди тибетцев, любимая за свои типично тибетские образы. Можно почти почувствовать запах тибетского чая с маслом и ячменной мукой в нем и вкус ячьего сыра. Он говорит о смерти и непостоянстве, но черпает свое вдохновение от золотящихся горных вершин, опоясанных туманом, от бирюзовой зелени полей, от солнца, что «как зонт» встает в небе. Мы чувствуем, как он осознает преданность тибетцев к своей персоне и свою растерянность перед этой наивной верой: «Старые и молодые, они умирают день за днем, прося меня отправить их души в Чистую Землю или предсказать их будущее перерождение». Мы почти видим, как он выглядывает из окна Поталы: «В чреве огромной равнины подо мною Костры бродячих торговцев светятся как звезды. Но завтра они уйдут, оставив только мусор». Пятый Далай-лама писал гораздо более умные вещи, но совсем не так трогательно и без такого простого очарования. Шестой Далай-лама сочинял куда более таинственные стихи, но не с такой определенной чувствительностью. И этот постоянно повторяющийся рефрен: «Мой ум обращается к мыслям о моей смерти» – как непрерывное гудение тибетского монашеского ритуала.

Смерть и умирание – это простейшее явление в жизни, но и наиболее глубокое. Оно может одновременно ужасать и утешать. С одной стороны, оно придает нашей жизни предельную осмысленность и напряженность, тогда как с другой, кажется, лишает нас всякой цели и устремленности. Седьмой Далай-лама глубоко чувствует эту красоту и ужас смерти и создает необходимое напряжение в своих стихах, балансируя между этими двумя настроениями.

Размышления о путях непостоянства

Гьялва Калзанг Гьяцо, Седьмой Далай-лама

О Лама-лха[592], мое Прибежище, мой отец,

Воспоминание о тебе рассеивает все печали,

К тебе за духовным водительством я обращаюсь,

Благослови мой дух твоей преображающей силой,

Чтобы мысль о смерти никогда не ускользала от меня,

Чтобы мог практиковать я святую Дхарму совершенно.

На золотых горах далеких

Туман лежит, как пояс на лугах.

Он твердым кажется сейчас, но скоро он растает.

К мыслям о смерти мой ум обращен.

Весной в тепле все в рост идет,

Побегов бирюзовых зелень.

Теперь же осени конец, поля лежат сухи и голы.

К мыслям о смерти мой ум обращен.

На каждой ветке в моем саду

Гроздья плодов румяных и спелых.

Но ни одного не останется скоро.

К мыслям о смерти мой ум обращен.

Из-за пиков горы Поталы

Солнце встает, как зонтик в небе.

Но вот оно село, зашло в западные пределы.

К мыслям о смерти мой ум обращен.

День за днем умирают старые и молодые.

Просят меня отправить их души в Чистую Землю

Или предсказать их перерожденье.

К мыслям о смерти мой ум обращен.

Серые тучи небо закрыли,

Первые капли упали дождя,

Северный ветер уносит их в тьму.

К мыслям о смерти мой ум обращен.

В чреве равнины, внизу, подо мною,

Бродячих торговцев костры, словно звезды.

Но завтра уйдут они, лишь пепел оставив.

К мыслям о смерти мой ум обращен.

В теплые летние дни полнится жизнью земля

И радостью полны сердца людей.

Зимний ветер холодный, обрушившись, радость уносит.

К мыслям о смерти мой ум обращен.

Дракон бирюзовый высоко в лад надо мной прогремел,

Вокруг меня кукушки сладко куковали,

Но время пронеслось, и где они теперь?

К мыслям о смерти мой ум обращен.

Дхарма, драгоценное ученье Пробужденных,

Лекарство высшее, от всех недугов средство.