Тифлис 1904

– Георгий Самойлович! Счет идет на дни, если не на часы. Заправилы «постирочной» готовятся сбежать. Но не с пустыми руками. Их лавочку накрыли, теперь им нужен большой куш. Мы знаем, на какие деньги они нацелились. Знаем, кто нападет. Трембель задумал устроить заварушку. Сойдутся сразу три силы: конвой денежной кареты, абреки и дашнаки. Кто кого перестреляет – большой вопрос. Но мешки с деньгами уплывут. В них будет всего восемьдесят тысяч, а восемьсот поделят Трембель с Чачибая. При этом еще постараются, чтобы меня застрелили на эксе. Пока нападавшие поймут, что их надули, заправилы уже убегут с Кавказа. В Турцию, например, а оттуда в Европу. А вас выставят виновным: недоглядели.

– Как я мог доглядеть! – вскинулся Ковалев. – Трембель – мой начальник. Я что, за начальством должен шпионить?

– Георгий Самойлович, а то вы наших порядков не знаете? Вот украли миллион. Меня убили, Скибу убили, а эти сбежали. С кого спросят? С полицмейстера. И будете Особому присутствию Сената рассказывать, что не угадали предателя в Трембеле… Чем кончится?

– Отставкой по третьему пункту[59], знамо дело, – признал полицмейстер. – Спасибо вам: поверили, что я не с ними. Понимаю, не просто так. Вам нужен союзник. Правильно?

– Правильно, Георгий Самойлович. Но сотрудничать мы должны тайно. У Карла Федорыча всюду глаза и уши. Если он поймет, что раскрыт…

– Согласен. Думаю, несколько человек надежных у меня есть. Придется ограничиться ими.

– Одинаково мыслим, – одобрил Лыков. – Снитко и Гайдуков, по-вашему, надежные?

– Да. Фон Трембеля, сказать по правде, многие на дух не переносят. Наушничает князю Голицыну. Такой, знаете, кардинал Ришелье. А теперь оказывается, что он главный преступник!

– Георгий Самойлович, срочно ставьте нештатным сыщикам задачу: найти дашнакцаканов. Их должно приехать много, целый боевой отряд. Знать тайну будем лишь мы двое и сыщики.

Ковалев только теперь понял, насколько рискует его собеседник.

– А как же вы, Алексей Николаевич? Вас эти ребята в живых не оставят. Никакая охрана не поможет.

– Все просто: я их запутаю.

– Как?

– Скажу, что буду в карете во время экса. Сразу успокоятся.

– Почему? – удивился полицмейстер. – А…

– Точно так. Им надо со мной покончить. А тут я сам иду в ловушку. Когда нападут с одной стороны дашнаки, а с другой абреки, кто-нибудь из них меня застрелит. Так думают Трембель с Чачибая. Пусть думают. Значит, до экса никто меня не тронет.

– Ловко. Но ведь риск-то какой для вас. Там, в карете.

– Давайте думать о другом, – отмахнулся сыщик. – Операция наша тайная. Много людей выставить мы не сможем – Трембель узнает и отменит нападение. Значит, кто у нас есть?

– Снитко и Гайдуков – от городской полиции, – начал Георгий Самойлович. – Я еще могу подойти в последний момент.

– Вы слишком известная личность. Лучше следите за кассиром анонимного общества.

– Зачем?

– Ну как зачем? Я же все объяснил. Восемьсот восемьдесят тысяч при мне пересчитают и опечатают. Я выйду на двор к конвою. Тут они осуществят подмену: львиную часть денег выложат и восстановят печати. На все про все пять минут, не больше. Потом карета двинется в банк. Внутри будет Скиба – его тоже приговорили к смерти. На облучке рядом с кучером сяду я. И четыре конных стражника по бокам. В этот момент Трембелю надо вынести украденные деньги, чтобы спрятать их. Вот вы и проследите, куда повезут сумму. А мы тем временем повоюем.

Ковалев поежился:

– Бр-р… Знать, что вас собираются убить, и все-таки поехать… Правду говорил Скиба: ничего вы не боитесь!

– Боюсь, Георгий Самойлович, – сознался Лыков. – И жить хочу не меньше других. Но лучшего способа поймать кукловода нет.

– Сколько всего выходит людей?

– Два ваших, – стал загибать пальцы сыщик. – Моих четыре пограничника. Имадин Алибеков. Это те, кто поддержит нас снаружи. Семеро – не так уж и мало.

– И вас шестеро: вы с Максимом Вячеславовичем и конвой, – закончил полицмейстер. – Но Скибе придется все открыть. Нельзя посылать невиновного человека на такое без его ведома.

– Нельзя.

– А он, когда узнает, может отказаться.

– Может, – согласился Алексей Николаевич. – Имеет на это полное право. На пули идти он не подписывался. Человек в отставке, свое уже хлебнул.

– И как быть?

– Вот сейчас и узнаю, – сыщик поднялся. – Откажется – будет трудно. По инструкции, возглавлять транспортировку денежных сумм должен ответственный представитель. Если это не Максим Вячеславович, кто тогда? Посылать другого человека, который ни сном, ни духом? Я думаю, Скиба согласится, чтобы спасти свое честное имя. Ведь Трембель с Щербаковой оболгали его в моих глазах.

Он нашел отставного сыщика на Абастуманской, в конторе анонимного общества. Максим Вячеславович сидел над какими-то таблицами.

– О, Алексей Николаевич! – обрадовался он. – Какими судьбами? А я тут совсем зашился.

– Да, не видел вас уже несколько недель. Что такое? Работы много?