Тигр и Дракон (СИ)

— Значит, мразь ты в прошлой жизни был, вот и расхлебывай, что кому нагадил. — Шэрхан ход сделал. — Но, видишь ли, пусть и ругались отец с матерью, пусть обещали друг другу яд в чай подлить, а в минуту беды или опасности только друг другу и доверяли. Мать в каждую битву с отцом ходила, а отец, когда на них покушение было, на плечах ее раненую через пустыню пронес. Кому из своих жён так веришь?

— Никому, — медленно сказал император. — Я вообще никому не верю.

Задумчиво двинул коня. Не об игре явно мысли были, ибо глупый был ход. Бессмысленный. Шэрхан съел коня и три возможных мата насчитал.

— Может, так оно и лучше. У родителей ничем хорошим это не закончилось. Когда отца убили, мать от трона отказалась, в горы в храм ушла, и больше я ее не видел. Три года уже. А там и братья один за другим полегли. По-геройски, конечно, подвиги во имя Джагоррата совершая, да какая разница?

Помолчали. Только фигуры по доске цокали.

Император взял ладью, да так и не придумав что с ней делать, крутил в руках.

— Ты прости, что я… только конкубином тебя сделал, хоть ты и принц. Схема пополнения императорского гарема еще в древних текстах предписана. Когда с твоим братом переговоры велись, остальные места… уже заняты были. Иначе быть бы тебе старшим конкубином.

— Аж старшим? — хмыкнул Шэрхан. — Гордо. Ну да ничего, я подожду, пока Клякса… гм, Тян Сай водкой рисовой упьется или бамбуковыми колотушками себе глаз проткнет. А там, глядишь, и Лиу Дзянь какая-нибудь с качели навернется, и стану я твоей старшей женой.

Говорил Шэрхан со смехом, но император не улыбнулся.

— Не станешь. Мужчине выше старшего конкубина не подняться. — Посмотрел, вроде как, с извинением: — В древних текстах…

Шэрхан рукой махнул:

— Да знаю, знаю я. Так положено. Ходить-то будешь?

Император поглядел на доску, будто и забыл про неё. Поставил ладью, на дверь с тоской посмотрел. Что-то подсказывало, это их последняя партия на сегодня, так что Шэрхан с ходом не торопился. Мат все равно уже в кармане был.

— Так чего императрица-то воду мутит?

— Праздник почитания предков хочет с размахом праздновать. В три раза больше денег потратить. Чтобы все деревья в садах бумажными листьями да цветами украсили, в озёрах воду согрели, поверх снега ковры пуховые разложили. Из Ксен-Цы она уже, видите ли, танцовщиц каких-то с веерами заказала, а из Путан-Гхи — кошек огнедышащих. И старших жен подговорила. Все уши прожужжали. Будто у меня других дел нет.

Император провёл по лицу ладонью. Прикрыл глаза, темными кругами очерченные. Казалось бы, состарить должны были проступившие морщины усталости, а нет, только моложе сделали. Человечнее.

Шэрхан улыбнулся подружелюбнее. По плечу императорскому похлопал:

— Зато спишь каждый день с новой. У нас бы нашлись мужики, что за такое все богатство отдали бы.

Глянул император исподлобья. Ноздри длинного тонкого носа встрепенулись.

— А ты?

Что за вопрос?

— А я что? Я… на девиц не претендую.

Удивление блеснуло в раскосых глазах.

— Совсем никогда с женщиной не был?

— Ну почему? Кто ж в молодости себя знает… Поначалу пробовал. А потом…

— А потом?

— А потом понял, где сердце лежит. Расстроился. Что детей не будет, что жениться не смогу.

— А потом?

— А потом решил, к черту все эти так положено. Ежели встречу мужика нормального, то женюсь, хоть я трижды принц.

— А потом?

Да сколько ж можно. У Шэрхана аж лоб вспотел от неотрывного внимания чёрных глаз. Без ножей душу расковыривали.

Ответил с ядом:

— А потом асуры зашевелились, и Пракашка до порошка твоего жадный сделался. И все мои планы о женитьбе по ту сторону портала остались.

Все, доволен? Закончен допрос? Оказалось, нет. Император все так же глазами буравил.

— А теперь?

Вот пристал-то.

— А теперь императрицу твою встретил и понял, ну ее, свадьбу. Лучше всю жизнь бобылем, чем с коброй ревнивой постель делить.

Не разозлился император, только по шрамам полузажившим на щеке взглядом прошёлся.

— Познакомился, значит. Ну хоть жив остался.

— Едва в клетку с тиграми не угодил.

Император поджал губы, словно тоже оценив изобретательность казни.

Шэрхан потер щеку:

— Как же тебя на такой злющей угораздило жениться?

Император сплел пальцы и на колени положил. Длинные и сильные это были пальцы. Сжимали бы хорошо.

— Обязанность императрицы — управлять двором. Мне некогда за каждым евнухом, конкубиной и служкой следить. Дворец большой, четыре тысячи человек. Управлять такой армией дело нелёгкое — не каждая женщина справится. Императрица держит всех в порядке и строгости, за это я ей благодарен.

— В порядке? В строгости? — возмутился Шэрхан. — Да губит она твоих девиц. В смертном страхе держит. Режет, бьёт, на деревья сажает. Что ими управлять? Какая их провинность может быть? Что они тебя слишком сильно ублажают? Каждая из них только об этом и мечтает.

— Ошибаешься, — сказал император. — Каждая из них мечтает стать императрицей. А препятствие, что стоит на пути, можно и убрать. Мою императрицу пытались три раза отравить, два раза взорвать порошком и один раз задушить подушкой. А нашего первого ребёнка утопили в колодце.