Тигр и Дракон (СИ)

Гарнизон южный был полной противоположностью предпортальному. Красно-зелёные стяги гордо волновались на ветру, огромные ворота были наглухо закрыты, а как только повозка показалась на дороге, бойницы ощерились стрелами. Не удивительно. Когда под скалой, на которой располагается твоя крепость, раскинулось море бирюзовых стягов вражьего лагеря, не забалуешь.

Шэрхан затормозил, выжидая, и скоро над воротами появилась молодая женщина. Одета была в полный доспех, разве что без шлема — коса смоляная толстенной змеёй через плечо вилась.

— Да неужто это к нам сам Тигр Джагорратский пожаловал? — крикнула она насмешливо со стены. — Быть не может. Отдан был Тигр в Тян-Цзы собачкой комнатной тамошнему императору зад вылизывать.

Вот ведь дал премудрый Шу в сестры скорпиониху.

— Да неужто это сестра моя, Медведица Ашварская? Быть не может. Сестра моя стратег великий и генерал бесстрашный, а командир этого гарнизона позволил тварям шестируким себя в тиски постыдные со всех сторон зажать.

Бала дернула щекой, сплюнула ловко лошадям Шэрхановым между копыт и со стены исчезла. Услышал только ее ворчливое: «Открывай».

Пока ворота скрипели, Шэрхан на землю спрыгнул, лошадок под уздцы взял.

— Близнецы вы, что ли? — спросил Яо, рядом останавливаясь.

— На двадцать минут меня младше.

Вместе вошли в гарнизон. Яо шел вполне бодро. Новая мазь учителя Шрирамана поставила его на ноги за четыре дня. Есть стал лучше, ходил без мучений, спал без стонов. Разговорчивее не стал, но блеск в глаза вернулся.

Во внутреннем дворе конюх забрал у них лошадок в стойло. Прислужники дали воды умыться и облиться. А там и одежду чистую принесли. Как оделся Шэрхан в яркий форменный шервани, так снова человеком себя почувствовал, а не бандерлогом. Подхватил вторую форму и Яо проведать пошел.

Яо нашёлся в соседнем закутке. Стоял в одной курте, а в руках платье свое золотое держал, пальцами шелк трогая. Поблекла красота тян-цзынская: кровь бурыми пятнами растеклась и засохла, драконы вышитые растрепались, подол о ветки продрался, цвет дождём вымылся. Жаль, красиво было.

Как услышал Яо шаги, встал прямее и в угол золото бросил.

— Скажи своим, пусть сожгут.

Без Шэрхановой помощи оделся, волосы в пучок закрутил и на дверь кивнул. Бала уже во дворе поджидала.

— Ты, как всегда, к ужину, — сказала, обнимая. Глянула на Яо оценивающе. — Мне привез игрушку, или твоя это?

— Будь повежливее с императором Тян-Цзы, — сказал Шэрхан с укором.

— Твоя, значит. — Приветственным жестом Бала сложила руки перед грудью: — Добро пожаловать в лагерь смертников, император. Устроим в твою честь пир. Пойдем, братец, столы уже накрывают.

— Погоди, — сказал Шэрхан. — Поговорить с тобой хочу.

Бала отмахнулась, к общему залу шагая.

— А я с тобой не хочу.

— Почему?

— Потому что знаю, что ты мне скажешь.

Остановилась, сопя, дернула за рукав и в комнату пустую затащила. Померила песочный пол шагами, губы пожевала.

— К предательству будешь меня склонять, клятву нарушить будешь просить, разве нет?

— Буду, — ответил Шэрхан. — Чего отпираться.

— А долг что? Сам ведь только о нем и твердил.

— А что долг? Долг перед Пракашкой мы с тобой выплатили. Я — когда зад свой за порошок продал, а ты — когда полгода в самом пекле от чудовищ отбивалась. Долг наш теперь перед Джагорратом. И этот долг мне говорит, что плохие вещи наш махараджа делает. И должны мы показать ему, что такого не потерпим.

Бала подергала кольцо в носу и цепочку, к уху от него тянущуюся.

— Да ведь клялась я ему в верности. Колено преклоняла.

— А он тебе за это? Что, не вижу я, что полупустой у тебя загон слоновий? Что стрел в колчанах у лучниц с десяток? Что пир твой картошкой одной пахнет? Когда тебе подмогу обещали?

Бала прикрыла устало глаза. К стене прислонилась.

— Два месяца назад.

Шэрхан тихо рыкнул.

— А порошок?

— Ни крошки не дали. — Бала постояла, в окно невидящим взглядом смотря, а потом рявкнула: — Да что же ты хочешь от меня? Чтобы я гарнизон бросила и с тобой на Джагоррат пошла? Чтобы тварям путь по нашим деревням до самой столицы открыла?

— Да, — сказал в наступившей тишине Яо. Шэрхан и забыл, что он с ними увязался. — Судя по силам, наступающим с той стороны скалы, одним гарнизоном вам не удержаться. Вас сметут, уничтожат, с землёй сравняют.

— Что-нибудь новое скажи, — угрюмо отозвалась Бала.

— Единственный путь — это отступление. Нужно разослать сообщения остальным гарнизонам с распоряжением выдвигаться на столицу. Снарядить гонцов по деревням, приказывая бежать, сжигая свои дома и посевы. Ежели одумается ваш махараджа, армию асуров на подступах к дворцу увидев, то на переговоры пойдёт. Если нет — силой возьмём. А когда за стенами будем, я покажу, как из порошка моего делать бомбы метательные, как их под землю прятать так, чтобы враги сами подрывались. Вы и мечи ни разу не достанете, а асуры ваши, поджав хвосты, домой сбегут.

Бала уставила руки в бедра:

— Да замок ведь не песочный. С разбегу не взять. А коли зажмет нас между воротами запертыми и армией асурской? С двух сторон атаки не выдержим.

— Вот поэтому нельзя терять ни минуты.