Тигр снегов

В конце концов мы отыскали своих товарищей и продолжали путь. Однако нам еще не раз случалось заблудиться. Мы прокладывали себе дорогу сквозь тропические лианы нашими кукри, вырубали ступени на ледяных склонах; Тильман делал все новые пометки на картах, а наши ноши становились все тяжелее от коллекций. Иногда мы заходили в деревни, и каждый раз вид Тильмана производил переполох среди местных жителей. Лимбу либо убегали в лес, либо, одолевае­мые любопытством, толпились вокруг нас, показывали на него пальцами и смеялись. Часто, когда нам нужно было достать в деревне продовольствие или питьевую воду, мы, шерпы, шли вперед, а англичане, особенно же Тильман, оставались в укрытии, пока мы не закон­чим переговоры.

Впрочем, серьезных осложнений с населением у нас не было. Не было и столкновений с дикими живот­ными. Единственными нашими настоящими врагами оказались пиявки; обитающие здесь в Западном Непа­ле разновидности превосходили по своей кровожадно­сти все, что я знал до тех пор. В теплых низинах они таились повсюду: в грязи под ногами, в траве, на которую мы садились, на листьях деревьев, откуда валились нам на головы. Пиявки не ядовиты, укус их безболезнен. Но именно поэтому вы их совершенно не чувствуете и не подозреваете об их присутствии, пока не начнете осматривать тело или не разденетесь – вот они, присосались, большие, отвратительные, раз­дувшиеся от вашей крови. Излюбленное место пиявок ноги, причем первоначально паразиты настолько малы, что могут пробраться сквозь носки, сквозь дырочки для шнурков обуви. Лучший способ предохраниться – на­тереть кожу солью, которую они очень не любят. Еще помогает смочить носки керосином. Правда, тогда неизвестно, что хуже – запах керосина или пиявки. Присосавшись, они сидят так крепко, что рукой не снимешь; приходится прижигать их или соскребать ножом. К счастью, в Непале было достаточно кукри, и к концу нашего путешествия я настолько набил се­бе руку в обращении с ними, что без труда мог бы занять место цирюльника.

Многое узнал я о жизни в джунглях и о стране, в которой родился… Тибет – Кулу – Кашмир – Не­пал, – я перебирал в памяти, возвращаясь обратно в Дарджилинг. «Немало пришлось мне повидать за это время», – говорил я себе. И думал: куда приведет меня следующий маршрут?

Он привел меня в Гархвал. Снова на Бандар Пунч, Дун Скул-ropy, вместе со старым другом мистером Гибсоном.

Мы списались с ним в течение зимы, и весной 1950 года я опять двинулся по столь знакомому те­перь пути. К нам присоединились три альпиниста, ко­торым предстояло впервые увидеть Бандар Пунч: на­чальник инженерных войск индийской армии генерал-майор Уильямс, сержант Рой Гринвуд и Гурдиал Сингх, молодой индиец, преподаватель Дун Скул. Пос­ле нашей экспедиции в 1946 году с мистером Гибсо­ном было сделано еще пять попыток взять вершину. Однако никому не удалось штурмовать Бандар Пунч. «Может быть, в этом году удастся», – сказал мне с улыбкой Гибсон. Я надеялся не менее горячо, чем он. Я знал эту гору лучше, чем другие, исключая Эверест, и считал, что пора уже схватить обезьяну за хвост.

Мои последние две экспедиции – в Тибет и Не­пал – не были связаны с настоящим восхождениями. Теперь я радовался, что снова делаю работу, которую люблю больше всего. Мы поднимались все выше по горам и долинам Гархвала, вдоль бурных рек, через высокие перевалы, пока не очутились у подножья го­ры – здесь я стоял четыре года и тринадцать лет назад. Мы разбили базовый лагерь, затем верхние лагеря, идя тем же путем, что в 1946 году. Но, как это часто случается со снеговыми вершинами, местность заметно изменилась. Гребень между лагерями I и II оказался значительно более сложным препятствием: он стал уже, появились многочисленные карнизы, тре­бующие большой осторожности. Зато погода на этот раз была лучше, а поскольку именно это обстоятель­ство играет решающую роль в Гималаях, мы смогли добиться серьезного успеха и разбили лагерь III на высоте около 5500 метров. Теперь вершина была уже в пределах досягаемости.

Генералу Уильямсу было уже за пятьдесят, но он находился в отличной форме и без труда поднялся до верхнего лагеря. Хороший товарищ, заботливый и доб­рожелательный, он не уставал повторять, чтобы я не беспокоился за него.

– Я старая крыса, Тенцинг, – говорил он. – Не так уж важно, попаду ли я на вершину. Помогай луч­ше тем, кто помоложе.

Мы надеялись пойти все вместе на штурм из лаге­ря III, однако Гурдиал Сингх начал, к сожалению, страдать от горной болезни. Стало очевидно, что ему надо уходить вниз, и мистер Гибсон самоотверженно вызвался проводить его.