Тигр снегов

Таков был предел, достигнутый Ламбером и мной. На следующий день мы спустились вместе с Обером и Флори с седла к Западному цирку, а нам на смену поднялась попытать счастья вторая группа – четверо швейцарцев и пятеро шерпов. Поначалу у них дело шло лучше, чем у нас, они преодолели расстояние от цирка до седла за один день, но дальше везение кон­чилось. Весь отряд заболел горной болезнью. Ветер усиливался, мороз крепчал, и через трое суток они вернулись, так и не дождавшись возможности совер­шить попытку штурма.

Что ж, мы не пожалели сил.

И я приобрел хорошего друга.

15 НА ЭВЕРЕСТ СО ШВЕЙЦАРЦАМИ (ОСЕНЬЮ)

– Но ведь сейчас осень, – сказала Анг Ламу.

– Да, осень.

– Ты еще никогда не ходил в горы в это время года.

– Никогда.

– Так зачем же это понадобилось тебе теперь?

– Затем, что нам надо попытаться снова, – отве­тил я. – Мы должны испробовать все.

Много лет говорилось о том, чтобы отправиться на Эверест осенью. Зимой, понятно, о восхождении не могло быть и речи. Летом наступал период муссонов, с бурями и лавинами. Зато осенью восхождение пред­ставлялось возможным, и некоторые считали, что в это время года погода может оказаться даже лучше, чем весной. Однако до швейцарцев в 1952 году никто не сделал практической попытки. Швейцарцы не могли ждать до следующей весны по той простой причине, что на 1953 год непальское правительство обещало Эверест англичанам. Если швейцарцы думали сделать еще попытку, надо было делать ее в этом же 1952 го­ду, когда они одни имели разрешение. Вернувшись летом на родину, они обсудили вопрос и приняли ре­шение: повторная попытка состоится…

Только двое участников весенней экспедиции смог­ли приехать во второй раз: Габриель Шеваллей, воз­главивший новый отряд, и Раймон Ламбер, – его, мне кажется, не удалось бы удержать, даже если бы его связали и сели на него верхом. С ними приехали чет­веро новых спутников: Артур Шпёхель, Густав Гросс, Эрнест Рейсс и Жан Бузио, а также фотограф-альпи­нист Норман Дюренфюрт, сын знаменитого швейцар­ского исследователя Гималаев, перешедшего в аме­риканское гражданство. Пригласили и меня, не только в качестве сирдара, но и в качестве полноправного члена экспедиции, и я с гордостью принял почетное приглашение. Как и в прошлый раз, я составил шерп­ский отряд в Дарджилинге, причем в него вошли мно­гие участники весеннего похода. В начале сентября мы опять были в Катманду.

По числу участников экспедиция несколько усту­пала предыдущей, но зато снаряжения стало больше. Весной некоторых припасов оказалось в обрез, и швейцарцы решили на Этот раз запастись пооснова­тельнее, тем более, что осенью обычно холоднее. В ре­зультате наш караван насчитывал около четырехсот человек – швейцарцев, шерпов и непальцев-носиль­щиков; и если я раньше сравнивал одну экспедицию с военным отрядом, то теперь можно было говорить о целой армии. Я не помню, чтобы хоть одна экспеди­ция выступила в поход совсем без осложнений и за­труднений. На этот раз речь шла о Дюренфюрте. Из-за своего американского паспорта он никак не мог получить непальскую визу и в ожидании ее все еще сидел в Индии. Мы оставили шерпу Анг Дава дожи­даться его в Катманду в течение двух недель и доста­вить к нам, если все наладится.

Всю вторую половину сентября мы шагали вверх-вниз по горам Непала. Муссон начался в этом году с опозданием, а потому задержался дольше; большую часть времени стояла отвратительная погода. Столько дождя и грязи я не видал за всю мою жизнь. Многие заболели, в том числе Шеваллей. А когда мы подо­шли к Соло Кхумбу, стало совсем плохо – по мере подъема мы столкнулись не только с сыростью, но и с холодами, и непальские носильщики чувствовали себя без специальной одежды все хуже. На четырна­дцатый день мы преодолели перевал на высоте при­мерно 4000 метров, называющийся Шамунг-Намрекпи Ла, что в старину толковалось как «перевал, где ваша шляпа касается неба». Здесь было как в хоро­шую бурю на высокой горе. Многие непальцы совер­шенно выбились из сил, а двое даже умерли позднее – печальное начало для экспедиции.

Все это привело к тому, что многие носильщики ушли. Впрочем, мы заблаговременно сообщили в Кхумбу, что нам нужны шерпы-носильщики. Когда отряд к концу месяца пришел в Намче Базар, муссон прекратился и на небе не было ни облачка. Снова мы, шерпы, свиделись со своими семьями и друзьями. Я навестил мать и сестер. Снова были пляски, ве­селье, чанг. Как и весной, мы наняли много местных шерпов взамен непальцев и выступили со всем нашим грузом дальше. Мне кажется, я никогда не видел вершину Эвереста так отчетливо, как в те дни: ветер почти совершенно очистил черную скалу от снега, оста­вив лишь легкое белое облачко вокруг самой ма­кушки.