Тигр снегов

Ботинки Хиллари все еще не размялись как сле­дует, у него мерзли ноги, и он попросил меня идти впереди. Так мы и двигались некоторое время, соединенные веревкой, – от лагерной площадки вверх, к юго-восточному гребню, затем по гребню к Южной вершине. Местами нам попадались следы Бурдиллона и Эванса, по ним даже можно было идти, но большин­ство следов уже замело ветром, и мне приходилось вытаптывать или вырубать новые ступени. Спустя не­которое время мы добрались до места, которое я уз­нал: здесь мы с Ламбером остановились и повернули обратно. Я указал Хиллари на это место и попытался объяснить ему через кислородную маску, в чем дело, а сам думал о том, как отличается этот штурм от прошлого: тогда ветер и мороз, теперь яркое солнце; думал о том, что в этот день нашего решающего бро­ска нам сопутствует удача. Хиллари уже разошелся, и мы поменялись местами; мы так и продолжали за­тем сменяться – то один, то другой шел впереди, де­лая ступеньки. Ближе к Южной вершине нам удалось отыскать два кислородных баллона, оставленные для нас Бурдиллоном и Эвансом. Мы соскребли лед с мано­метров и обнаружили, к своей радости, что баллоны пол­ны. Это означало, что у нас есть в запасе кислород на обратный спуск к седлу и что мы можем позволить себе расходовать больше на последнем отрезке подъема. Мы оставили находку лежать на месте и пошли дальше. До сих пор все, за исключением погоды, шло так же, как в прошлом году: крутой зубчатый гре­бень, налево скалистый обрыв, направо снежные кар­низы скрывают второй обрыв. Но дальше, как раз под Южной вершиной, гребень расширялся, образуя снежный откос, и главная крутизна находилась уже не по сторонам, а впереди нас – мы поднимались почти отвесно вверх по белой стене. Хуже всего было то, что снег оказался рыхлым и все время скользил вниз – и мы вместе с ним; один раз я даже подумал: «Теперь он уже не остановится, и мы проскользни с ним до самого подножья». Для меня это было един­ственное по-настоящему трудное место на всем подъ­еме – тут дело зависело не только от твоих собствен­ных действий, но и от поведения снега под тобой, ко­торое невозможно было предугадать. Редко мне при­ходилось бывать в таком опасном месте. Даже теперь, вспоминая его, я ощущаю то же, что ощущал тогда, и у меня пробегают мурашки по телу.

В конце концов мы все же преодолели стену и в девять часов ступили на Южную вершину, высшую точку, достигнутую Бурдиллоном и Эвансом. Здесь мы отдыхали минут десять, глядя на то, что еще пред­стояло. Идти оставалось немного, каких-нибудь сто метров, однако эта часть гребня была еще круче и уже, чем предыдущая, и хотя не казалась непреодо­лимой, но было очевидно, что нам придется нелегко. Слева, как и прежде, зияла пропасть до самого За­падного цирка в двух с половиной тысячах метров под нами. Палатки лагеря IV в цирке казались крохотны­ми точками. Справа по-прежнему тянулись снежные карнизы, нависая над бездной, от края которой до ледника Каншунг внизу было свыше трех тысяч мет­ров. Путь к вершине пролегал по узкой извилистой полоске между двумя пропастями. Стоило чуть укло­ниться влево или вправо – и тогда конец.

На Южной вершине случилось долгожданное со­бытие: кончился кислород в первом из двух баллонов, которые каждый из нас нес с собой, и мы смогли сбро­сить по баллону, сразу уменьшив груз до девяти ки­лограммов. Еще одно приятное открытие ждало нас, когда мы пошли дальше, – снег под ногами оказался твердым и надежным. Это имело решающее значение для успешного преодоления последнего отрезка.

– Все в порядке?

– А ча. Все в порядке.

Сразу после Южной вершины начинался неболь­шой спуск, но затем мы опять принялись карабкать­ся вверх. Все время приходилось опасаться, что снег под ногами поедет или же мы зайдем слишком далеко на снежный карниз и он не выдержит нашего веса; поэтому мы двигались поочередно – один шел впе­ред, а другой в это время обвязывал веревку вокруг ледоруба и втыкал его в снег в качестве своего рода якоря. Погода по-прежнему держалась хорошая, мы не ощущали особой усталости. Все же то и дело, как. и на всем протяжении восхождения, становилось труд­но дышать. Приходилось останавливаться и очищать ото льда патрубки кислородных аппаратов. В этой свя­зи должен сказать по чести, что Хиллари не совсем справедлив, когда утверждает, будто я чаще сбивался с дыхания и без его помощи мог бы совсем задохнуть­ся[18]. Мне кажется, что наши затруднения были одина­ковыми и, к счастью, не слишком большими. Каждый помогал другому и принимал от него такую же по­мощь.