Тигровый перевал

   Многое ещё не изучено в образе жизни и повадках пресмыкающихся, ставших предметом истребления. Ненавистны они большинству людей. И говорят о них брезгливо, с отвращением. Отсюда выражения: гадкий, гадость. Но сравнения с гадами несправедливы. Змеи - животные чистоплотные, разборчивые в пище. Дохлятину, падаль есть не будут. Не переносят неприятных запахов. Особенно их отпугивает лошадиный пот. "Положи под голову хомут, седло или брось вокруг себя волосяную конскую верёвку - ни одна змея не подползёт", -- поучали старики. Приходилось слышать и такую историю: в палатку к геологу забралась гадюка и свернулась калачиком у него на груди. Конечно, всякое может приключиться в тайге, но почему-то все рассказчики ссылаются на кого-то: "А вот был случай..." Как всякое дикое животное змея спешит уйти, а если не успевает - затаивается, готовая сделать короткий, но стремительный выпад. Кто нечаянно наступит на неё - укус придётся не выше щиколотки. Достаточно быть обутым в сапоги, чтобы избежать этой опасности. При сборе грибов, ягод не следует хватать сучья или разгребать траву руками. Соблюдать это нехитрое правило - значит, избежать неприятных последствий своей неосторожности. Нежелательно оставлять на земле надолго одежду, рюкзаки, корзины. Подтверждением этому совету - происшествие в верховье Пихтового ключа, где поутру мы начали готовить сено для зимней подкормки изюбров и косуль. И хотя день был солнечный, на горизонте громоздились тёмные облака.

   -- Успеем ли управиться? Как бы дождь сено не замочил, -- озабоченно поглядывал Дымарь на тучи. Валки травы, скошенной пару дней назад, хорошо высохли и мы спешно принялись грести сено и стаскивать в копны. Жара вынудила Дымаря снять форменную фуражку и бросить на закосок. Вскоре подул прохладный ветерок. Егерь опять надел фуражку, но она то и дело мешала ему. Самсон Павлович снимал её, потряхивал и надевал снова.

   -- Мошка, что ли, залетела, зудит и зудит, -- беспокойно почёсывал егерь седую, облысевшую голову. Он ещё раз снял фуражку, недоуменно поглядел в неё и вдруг с криком отбросил от себя.

   -- Змея-я!

   Из фуражки выпала небольшая гадюка, извиваясь, скрылась в траве.

   -- Где она? Подскочил с вилами Ермолай Лабецкий. - Почему не убили?

   -- Не успели. Убежала, -- подмигнув мне, ответил Дымарь.

   -- Это ты, Сам Палыч, верно сказал, что убежала. - серьёзно заметил боязливый охотник. - В минуту опасности змея ноги выпускает...

   Я посмеялся над невежеством Ермолая, а сам с сожалением вспомнил, как в детстве из любопытства с другими сверстниками швырял гадюк на костёр.

   -- Бросьте змею в огонь, -- говорили старики, -- она и покажет ноги.

   Конечностей у змей, мы, понятно, так и не увидели, но погубили их немало.

   Наверное, никогда я не смог бы подавить в себе боязливый трепет и отвращение к этим "гадким" рептилиям, но случай свёл меня с хорошим человеком Петром Федоровичем Полянским, герпетологом. Однажды он пригласил меня посмотреть выпуск на волю обыкновенных гадюк.

   -- Наш серпентарий даёт сырье для производства ценного препарата, -- пояснил Петр Федорович. Герпетолог взял на руки свою любимицу Муську, ласково погладил.

   -- Самая продуктивная коровка, -- засмеялся герпетолог. - Но пришло время отпустить её на волю. - И грустно добавил:

   -- Все меньше змей остаётся в наших лесах. Англичане, те не дураки: в две тысячи фунтов стерлингов преподносят штраф за каждую убитую гадюку. Так-то вот. Ну, ползи, Муська! Спасибо за бесценный дар!

   Полянский открыл клетку и вытряхнул из неё змей. Ещё миг - и рептилии исчезли в густом подлеске. Неведомый мир, полный опасностей, предстал перед ними. Удастся ли им выжить?

Чудак из Листвянки

   Тихо в золотисто-багряной тайге, загадочно. Солнечная осень, не скупясь на краски, принарядила её. Каждый шорох далеко слышен. Благодать для белкования! Но короток октябрьский день. Ясный сиреневый вечер незаметно спускается в распадок, и вскоре всё тонет в сумерках приближающейся ночи.

   В зимовье деда Дымаря душно и сумрачно. Не хочется в ясную, теплую ночь кашеварить и ужинать в избушке. И не сговариваясь, охотники разводят костёр, располагаются вокруг. Пламя высвечивает их лица, длинные тени сидящих у огня людей мечутся по косогору. Белый пар из открытого котелка доносит аппетитный запах кипящей похлёбки. Прохладой веет от ручья, с шумом сбегающего вниз по скалистым уступам в речку Листвянку. Неторопливый говор и громкий смех сидящих нарушают таеёжную тишину.