Тигровый перевал

   Мы подъехали к складу железных бочек в тот момент, когда зеленовато-жёлтый "Ан-2" подруливал к нему за очередной порцией ядохимикатов. Пока рабочие возились с погрузчиком, мы подошли к пилотам-крепышам в джинсах и кроссовках. Их загорелые плечи обтягивали майки с надписями "Монтана". Лётчики не спеша курили, важные от сознания своей исключительности.

   -- Вы что, в Монтане живете? Или вам не жаль губить тайгу? -- сразу напустился на них егерь.

   -- В чём дело, дядя? -- подозрительно смерив взглядом карабин незнакомца, возмутился самый рослый из парней. -- А ну, кати отсюда! Эй, Маркелыч, почему посторонние на лётном поле?

   -- Катил бы лучше сам к едрени фени вместе со своим кукурузничком! То же мне, небесный тихоход! -- горячился Иван. -- Посмотрел бы, что натворил в тайге, не так разговаривал бы! Вот составлю протокол, по-другому запоёшь, опылитель крылатый...

   При слове "протокол" рослый лётчик умерил свой пыл.

   -- Мы выполняем задание. Спрашивайте с дирекции лесхоза... Из будки показался хромой сторож с всклокоченной головой, замахнулся дробовиком:

   -- Не велено никого пущать, а то, как пальну!

   -- Не шуми, Маркелыч! С бутылкой-то поди пустишь? -- недобро улыбнулся егерь.

   -- С бутылкой, ничего, приходи,-- осклабился сторож, опуская ружьё.

   -- Да что с ними препираться? Едем, Мефодьевич, в лесхоз! Уговорим Катохина прекратить безобразие, -- увлекая егеря к машине, сказал я.

   Иван нехотя забрался в кабину, пробурчал недовольно:

   -- Время только потеряем... Магазин закроется, где потом водку возьму? А на Катохина я уже протокол составил. Только ему от этого не жарко и не холодно.

   Тем временем подкатили мы к воротам лесхоза с нарисованными на них оленями. Навстречу нам вышел пчеловод Федор Останин. Старый пасечник шел, не разбирая дороги, с понуро опущенной головой.

   Гончарук попробовал было поговорить с ним, но тот лишь махнул рукой:

   -- Э-э, да что теперь...

   -- Ни одного улья не осталось у него, все пропали в том ключе, -- провожая глазами сгорбленную фигуру старика, заметил Иван. -- А как нынче липа цветёт! Как цветёт..

   Катохин встретил нас недобро.

   -- Знаю, в курсе. Дуст заменили жидкообразным препаратом, -- не дожидаясь моих вопросов, заявил он. -- Все согласовано с руководством. Нам дан срок - две недели. Штраф? Ну, что ж? -- презрительно посмотрел на егеря Катохин. -- Мне выгоднее заплатить штраф и получить премиальные, -- цинично рассмеялся директор и поднялся из-за стола.

   -- Всё. У меня срочное дело.

   Подавленные наглостью и хамством Катохина, мы вышли из кабинета с таким ощущением, словно нас переехали бульдозером.

   -- Две недели... -- бормотал Иван. -- Посмотрим, кто кого...

   Егерь заметно преображался из потерянного, разбитого человека в живого и деятельного. Знакомый блеск глаз: он снова готов к борьбе против насилия над природой. И в этой неравной схватке с её властными врагами Гончарук не рассчитывал на славу победителя. Напротив, его ждали неприятности на службе, выговоры недовольных начальников. Хитрые, матёрые хищники из управленческих кабинетов одним телефонным звонком ловко обойдут его, найдут промашку в работе для наказания. Но собственная совесть была ему судьёй и советчиком.

   -- Все! -- решительно бросил Иван. -- Здесь я выйду. Бывайте здоровы.

   Он вылез из машины, прихлопнул за собой дверцу, не желая вдаваться в объяснения. Напрямки, через клеверное поле, зашагал в сторону Гордеевки.

   Утром мне позвонил Катохин.

   -- Отколол номер Гончарук -- забрюзжала трубка.

   -- А что такое?

   -- Напоил сторожа допьяна, угнал с фермы трактор и вспахал взлётную полосу. И помпу дефицитную, закачивающую раствор в самолет, разобрал.

   -- А как же самолёт? Летает? -- спросил я первое, что пришло на ум.

   -- Где там? Стоит пока. А какие деньги всобачили на санобработку леса сельхозавиацией! - сокрушался Катохин. -- Кстати, вы вместе шастали возле самолёта...

   Я не стал дослушивать его угрозы и с яростью быка, раздражённого красной тряпкой, набросился на бумагу. Я не жалел эпитетов, рисуя трагедию в тайге. Напечатанную в нашей "районке" статью поспешно вырезал и отправил в краевое управление лесного хозяйства. Оттуда вскоре пришел ответ на фирменном бланке: "...Как нам сообщили из лесхоза, ядохимикаты для обработки тайги от вредных насекомых применяться не будут..."

   Следующим летом я вновь проезжал знакомым просёлком. С жёлтой поляны, усеянной одуванчиками, взлетел самолет. Надрывно гудя мотором, устремился навстречу утреннему солнцу, встающему над туманной молчаливой тайгой. Густой, белесый шлейф ядовитой пыли тянулся за ним...

Встречи в тайге

Охота пуще неволи