Тигровый перевал

   Январское утро. Под фиолетовым небом чернеют сопки.

   В ложбине, вдоль заснеженной речки - длинная улица брусчатых листвяных домов. Село Завьялово... Напротив конторы леспромхоза - колодец с наледью. В разные стороны разбежались от него натоптанные в снегу тропинки. За околицей - штабеля брёвен и досок, темнеют силуэты кранов, лесовозов, трелёвщиков. В окнах некоторых изб вспыхнул свет. В гараже загудели моторы. Забренчали у колодца вёдра. Проснулось село...

   В одном из дворов залилась звонким лаем собака. Скрипнула в сенях дверь. На крыльцо вышла женщина в наброшенной на плечи пуховой шали.

   -- Цыц, Найда! Замолчи, кому сказала!

   Вгляделась в морозную синь. Ба-а! Мишка Хлебников пожаловал. В шапке закуржанной барсучьей, в куртке суконной охотничьей. Второпях, наверно, легко оделся. Стоит, сапожками о калитку постукивает, рукавицами похлопывает. Крепок мороз в Забайкалье! Усы и брови у Мишки побелели, инеем припушились.

   -- Чаво припёрся в таку рань?

   -- Тёть Лиз... Терпежу нет... Займи на бутылку...

   -- Ещё чаво?! Надысь брал - не отдал...

   -- Верну, тёть Лиз... Вот те крест, верну! Не дай помереть. Всё во внутрях горит синим пламенем.

   Голос хриплый, осипший. Моляще протяжный:

   -- На коленях прошу, тёть Лиз... Сил нету мучиться... Ну, хоть на краснуху дай. Ведь погибаю, тёть Лиз. Живьём горю...

   -- Ни совести в тебе, Мишка, ни стыда. Всё пропил...

   -- Женюсь - брошу пить... Мне бы только огонь потушить...

   -- Кто же за тебя, забулдыгу пойдёт?

   -- Это я с перепою такой... Опохмелюсь - разверну гармозу - ни одна завьяловская деваха не устоит!

   И то, правда. Мишка высок, плечист, силён. Усы чёрные, волосы пышные. На артиста Боярского похож! Балагур и шутник! Нравятся девкам такие развесёлые парни.

   -- Чаво так назюзюкался?

   -- Васька Зайков стенку мебельную купил... Обмывали... Опосля повалихинского самогону добавил... Отравился, видать, этой гадостью... Тёть Лиз, собольков тебе изловлю... На шапку Лариске...

   -- То када ещё будет?

   -- Валеночки принесу... Размером Борьке твоему подходящи...

   -- Спёр, поди, где?

   -- В зверопромхозе вчера выдали...

   -- Тащи. Посмотрю.

   -- Я мигом, тёть Лиз!

   Убежал и скоро вернулся с парой серых, добротно скатанных валенок.

   Елизавета Пронькина, жена лесника, помяла их в пухлых руках, надавила пальцем на подошву.

   -- Тонковата... Протопчется быстро...

   -- Да им сносу не будет, тёть Лиз, если подшить. Новьё валенки!

   -- Ладно, на! Заливай свой пожар, - извлекла из халата смятую купюру. - Должок вернуть не забудь!

   Последние слова Елизаветы Мишка вряд ли расслышал. Зажав деньги в кулаке, ломанулся на улицу, к проезжавшему грузовику.

   -- Стой, Колян! Ты в райцентр?!

   "Камаз" сипнул тормозами. Шофёр наклонился, распахнул дверцу.

   -- Колян, помираю! Жми на всю! Довезёшь живого - не знаю. Башка трещит, -- вопил Мишка, хватаясь за голову. -- У Васьки Зайкова вчера перебрал малость... Повалихинской сивухой траванулся...

   Шофёр понимающе кивнул.

   Мишка залез в кабину, и "Камаз", выпустив белые клубы выхлопных газов, рванулся к мосту на перевал, розовеющий на горизонте бледным рассветом.

   Елизавета вернулась в дом, довольная задарма приобретёнными валенками. Одела полушубок, примерила валенки: как раз впору! Прихватила вёдра, коромысло и скорее к колодцу. Новости узнать, свои рассказать. За привычку совать нос в чужие дела завьяловцы прозвали её Носихой.

   Елизавета наполнила вёдра, подождала, пока к колодцу подойдёт ещё кто-нибудь. Вот на тропинку к колодцу свернула Галина Москалёва. Жена завгара, учётчица лесопильного цеха.

   Елизавета подняла вёдра, покачиваясь и расплёскивая воду, пошла навстречу.

   -- Новость-то какая, соседушка! Мишка Хлеб отравился!

   -- Насмерть?!

   -- Как знать? Колька Панов его сейчас в райцентр увёз чуть живого... У бабки Повалихи самогону купил и всё нутро спалил...

   -- Надо же! Аккурат перед свадьбой! -- уронила пустые вёдра Галина.

   -- Трепал он мне про женитьбу-то... Думала, брешит... Кто же невеста его?!

   -- Нашлась одна... Верка Рябова, бухгалтерша.

   -- От ненормальная! Всю жизнь с алкашом маяться...

   -- А сама-то Верка, лучше? Со всеми завьяловскими парнями перегуляла...

   -- Всё же не ровня ей Мишка. Она с образованием. На этом, как его, на кампютере работает. На пианине играет...

   -- Доигралась, выходит, с Мишкой. Он на гармошке. Она на пианине. Хороший дуэт!

   -- И не скажи! Ей, по её-то образованности, не такой мужик нужен. Культурный. К примеру, как твой Юрка. А Мишка - кто? Охотник?! Бич таёжный?! Конечно, всё же лучше за такого пойти, чем на чужих мужиков зариться...

   Минувшим летом козёл Пронькиных забрался в огород Москалёвых. Погрыз капусту. Потоптал грядки. Принародно, в магазине, в очереди за колбасой, отчитала Галина нерадивую соседку:

   -- Чем лясы точить и людей обсуждать, загон бы починила да козла привязала, сплетница!

   Елизавета зло затаила, знала, как стреляла глазами блудливая Верка на симпатичного механика. Как крутилась перед ним в короткой юбчонке. Так и присох бы к ней завгар, да Галина вовремя оттаскала соперницу за волосы, лицо оцарапала. Знай наших! Но слова про чужих мужиков больно кольнули. Молча проглотила пилюлю.