Тигровый перевал

   -- Сысоев, кто ж ещё, -- сглотнув, произнёс Васька.

   -- Вот это, я понимаю, забота о кадрах, -- хохотнул Мишка. - Ну, так поворачивайте оглобли!

   -- А ты...где был?

   -- Киосков в райцентре понастроили... А в них пойла разного - море не меряно! Взял пузырь. Только пробку сковырнул - дружок подрулил. Белковали один год вместе. А он пушнину сдал, при деньгах был. Как загудели! Не помню, что было дальше. В вытрезвители очухался. Тут погода не в масть пошла. Запуржило... Автобус не ходит. Пешкодралом пришлось. А мне в зимовье надо. Капканы переставить. Занесло, поди, все...

   Трактор развернулся, Мишка увидел на санях гроб.

   -- Помер кто, что ли?

   -- Так все в деревне о твоей смерти болтают. Будто повалихинской самогонкой ты отравился...

   -- Было дело. Чуть не окочурился. Подмешала карга старая какой-то дряни. Ну, приеду, я ей устрою весёлую жизнь! А гроб, в самом деле, для кого?

   -- Так сказали же - для тебя! Везём, чтоб из морга тебя забрать...

   Мишка пристально уставился на гроб.

   -- Ну и шуточка у вас! Нет, я серьезно, мужики...

   -- Стали бы мы ради смеха тридцать вёрст по тайге тащиться. Да ещё с гробом!

   -- Ну, дела-а... Извините, мужики, я здесь ни причём, не хотел я...

   -- Да, ладно, с кем не бывает... Чего теперь с ним делать? -- кивнул Васька на гроб. -- Расколотить и выбросить? Или сгодится кому...

   -- Назад везите, -- со смешком сказал Мишка.-- Себе заберу. Мыши у меня мешки с мукой поточили. Поставлю в кладовку - заместо ларя будет.

   -- Во даёт, -- покачал головой Васька.

   Мишка похлопал по крышке гроба, засмеялся:

   -- Плотно сделан. Надёжно. Не иначе, дед Прокоп смастерил?

   -- Его работа. Постарался для тебя... А ты чего трясёшься весь, как в лихорадке? Замёрз?

   -- Знобит с похмела... Сушняк давит... Нет ли чего?

   Васька вытащил из-под сиденья начатую бутылку, подал Мишке.

   -- Держи, покойник! Накати за своё воскресенье из мёртвых. А мы - за твоё! Сто лет проживёшь, Хлеб!

   Шутка понравилась. Дружно расхохотались, чувствуя облегчение. Иван и Васька налили себе по полному стакану, выпили. Мишка с жадностью опорожнил в рот остальное. Отбросил бутылку в кусты, притопнул ногой.

   -- Эх, гармошечку бы сейчас!

   -- Залазь в кабину, плясун...

   У Мишки лицо раскраснелось. Распахнул куртку.

   -- Не-е. Я и так взмок весь, пока брёл в снегу по колено. Да опять в кабине жариться. В ящике своём полежу, отдохну малость.

   Мишка бросил в гроб пучок соломы под голову, завалился в него.

   -- Во даёт! -- заржал Васька, глядя как Мишка удобно сложил руки на груди.

   -- Во хохма будет, когда привезём его в Завьялово!

   -- Наливай! -- сказал Иван.

   -- А я что делаю?! -- смеясь, ответил Васька, распечатывая новую бутылку. Обернулся в окошко, пробормотал:

   -- Нет, ты глянь на этого хохмача! Нашёл местечко для отдыха! Ну, даёт!

   Мишка, разморенный ходьбой и водкой, скоро захрапел. Сани дернулись, встряхнули солому на гробу, понеслись по рытвинам и ухабам.

   Уже в сумерках трактор остановился у дома охотника Хлебникова. Остроухая лайка проворно заскочила на сани, обнюхала на Мишке одежду со столь знакомым ей запахом тайги. Тихо заскулила.

   В кабине, съехав с сиденья, пьяно насвистывал носом Васька Зайков. Иван Лосев тяжело спрыгнул с гусеницы трактора, упал на обочину. Что-то бормоча, поднялся, подошёл, шатаясь, к саням.

   -- Вставай, Хлеб, приехали... Слышь, Хлеб?

   Мишка не шевельнулся. Лицо его, присыпанное снежной крупой, посинело от мороза, и мелкие колючие снежинки, опускаясь на него, уже не таяли.

Объяснение

   Скажите Борису Кугоколо, что он браконьер, обидится.

   -- Ну, какой я браконьер? Белок, рябчиков, уток и прочую живность мелкую не стреляю. Соболя, колонка и другую пушнину не промышляю. Ну, лося завалю одного в зиму и на целый год... Что же, мне с голоду помирать, что ли? Зарплату уже полгода не платят... Семейные в города поубегали, а мне куда податься? Здешний я, и тайга моя кормилица... Так рази я браконьер?

   Вечером пришёл к нему мастер лесопильного цеха Крутиков. Спрашивает:

   -- Ты чего сегодня на работу не вышел?

   Борис печку растапливал. Стружки подложил под поленья, поджёг. Огонь быстро охватил смолистые дрова, и он закрыл топку, неприветливо глянул на вошедшего.

   -- Тебе-то что?

   -- Как что? Лесовозы приехали, а пилорама стоит, древесины нет... Вот, и объясни, почему не явился в цех?

   -- Встал утром, смотрю - вороны летят. Каркают, торопятся за сопку...

   Крутиков знал привычку пилорамщика на любой вопрос отвечать издалека, с подходом и дотошными подробностями. За то в леспромхозе Бориса называли "Кугоколо - вокруг да около".

   -- Я ему про пилораму, а он мне про каких-то ворон... Что к чему? Какое отношение они имеют к твоему прогулу?

   -- Очень даже прямое... Вороны зачем летели? Мяса поклевать! Не иначе сохатого охотники добыли, тушу разделывали, на снегу накровянили... Так?

   -- Допустим...

   -- Ну, вот, а говоришь, какое они имеют отношение к пилораме...

   -- Слушай, Кугоколо, вокруг да около... Мозги мне не пудри. Или сейчас ступай на работу, или я напишу докладную директору.