Тигры и земляника

Да… удивительно, как Ленка воспринимает некоторые вещи. Казалось бы, боевая девка, за словом в карман не лезет. Что думает, то и говорит… Кстати, это мне всегда нравилось – она прямая, нет в ней лицемерия, фальши. Я же фальши терпеть не могу. Ни в музыке, ни в людях, ни в жизни вообще. С детства ненавижу. А в нашем детстве, помнишь, наверно, ее хватало… Не знаю как тебя, а меня тошнило от официоза школьных собраний и бодренького голоска по радио: «Здравствуйте, ребята! В эфире «Пионерская зорька!»».

Мы с Фишем и Элис эту тему недавно обсуждали. Фиш только пожал плечами – он, похоже, жил на другой планете. А Элис говорит: «Зато у нас были хорошие песни. «Взвейтесь кострами синие ночи», например, или «Здравствуй, милая картошка!».

Я говорю: «Ну, не знаю. Мне больше нравились дворовые – типа «Ярко светит луна, схоронясь за листвою, по дороге степной скачут трое ковбоев. Три коня вороных, три ножа, три нагана. Трое славных парней, три отважных ковбоя». Помните, как в старых казанских дворах вечерами пели под гитару?»

Элис улыбнулась – «Конечно, помню». А Фиш переспросил: «В старых казанских дворах?» Помолчал немного и выдает: «Я проверял ваши адреса. И вас там не нашел». (Он вообще не фээсбэшник ли, наш Фиш, а?).

Я что-то ответил, а про себя думаю: «Странно, если бы нашел, дорогой друг. Ну, по адресу, который я тебе назвал. Я бы сильно удивился».

Ладно, уже не имеет значения, потому как мы расстались. Да, дружище, разошлись наши пути–дорожки, и каждый пошел своей.

Ну, так получилось – поссорились на днях. Точнее, позавчера. И хватит уже об этом, на сегодня про ругачки достаточно.

«Тук… Тук…» – об стенку

теннисный мяч. Долог

осенний вечер.

Элис. Детские погремушки и бабушкины сказки

Здравствуйте, друзья =) Начну без предисловий, нужно рассказать о многом.

…«А помните, как цыгане отказались платить «основным» дань? Тогда табору велели в двадцать четыре часа выметаться из города. Они свалили, и несколько лет ни одна цыганка в Казань носа не показывала…». В компании раздается незлобный смех. Подозреваю, что большинство мужчин здесь сами бывшие…

Теплый сентябрьский вечер. Мы на поляне, что под косогором в конце старой улочки. В кругу человек пятнадцать – я с Советниками и друзья детства Фиша.

Они примерно одного возраста – около двадцати семи – двадцати восьми, и я прикидываю, что нас занесло в середину девяностых. У мужчин жесткие глаза, да и по девушкам видно, что смогут за себя постоять. Ведут себя с достоинством, сдержанно и вежливо. У них свой мир и свои правила.

Мы пьем крепленое вино – по кругу, из одного стакана. В центре на траве кучка ярко-желтых ранеток.

«Я слышал, кафе «Сирень» закрывают», – говорит широкоплечий парень в выцветшем спортивном костюме с надписью «СССР». – «А что случилось?» – «Да санэпидемстанция, кажется, докопалась». – «Хотят чего-то». – «Да уж…» – «Ну вот, Кузя, где теперь от Динары будешь прятаться?» Негромкий смех, все смотрят на молодую женщину с годовалым малышом на коленях. Она качает ребенка и улыбается.

Пока ребята говорят о своем, я украдкой смотрю на Виргуса. Он не участвует в беседе – обхватил руками колени и задумчиво покусывает травинку. Перевожу взгляд на Фиша. У него расслабленный и умиротворенный вид. Одной рукой он осторожно обнимает хрупкую белокурую девушку. Настя – так ее представил Фиш. Настя. А парня с ясными и по-детски наивными глазами все называют Мурзилкой.

«Держи, Элис», – мне передают стакан. Вино простенькое, недорогое, но под медово-сладкие яблоки, под запах увядающих листьев, под золотистый закат и безмятежное настроение… ничего вкуснее я не пробовала.

Мне спокойно и уютно. Никто в компании не суетится, не повышает голоса, не меряется харизмой.

«Алекс!» Круг раздается, освобождая место. Подходят двое – молодой мужчина с резкими чертами лица и…

(Внутри поднимается душная волна).

«Здорово, братва, – говорит Алекс и кивает на спутника. – Это со мной». – «Здрасьте, здрасьте», – раскланивается Демиург, присаживаясь на траву. На нем черная хламида и резиновые сапоги с коркой засохшей грязи.

Я перехватываю взгляд Фиша. Странно, он не обращает внимания на Демиурга, его глаза прикованы к Алексу. Тот оглядывает круг и наконец замечает Адъютанта. Некоторое время они смотрят друг на друга, затем Алекс чуть заметно кивает в сторону.

Фиш встает. «Я скоро», – говорит он Насте.

Виргус погружен в свои мысли и ничего не замечает.

…Спустя несколько минут я увлекаю его к деревьям, за которыми скрылись мужчины. Мне не по себе. Нехорошее предчувствие сжимает сердце…

Вот они. Стоят лицом к лицу почти вплотную. Я не решаюсь приблизиться, но Виргус тянет меня вперед. Алекс бросает на нас мимолетный взгляд. Фиш не оборачивается.

Он говорит: «…в ходе следствия ты взял вину на себя и отмазал меня вчистую. Помнишь?» – «Помню, – отвечает Алекс. – А ты пошел к ворам и тем самым, возможно, спас мне жизнь».