Тихая война

Я был бы слеп и глуп, если бы, зная предысторию, не представлял себе, какой поток лжи и клеветы обрушился на Венгерскую Народную Республику и Советский Союз по самым различным каналам.

Для этой цели американцам, а под ними я имею в виду тогдашнюю администрацию США, и прежде всего исполнителя всех грязных дел — ЦРУ, потребовались политические эмигранты и их широкие и слитые воедино выступления.

Ответ на вопрос, для чего им все это нужно, я нашел без особого труда. Весь западный мир начиная с конца октября проявлял огромный интерес к венгерским событиям, причем интерес этот все возрастал и возрастал. Буржуазные средства массовой информации наводнили мир огромным количеством клеветнической печатной и фотоинформации. Еще до 3 ноября можно было проследить основные очертания процесса «промывания мозгов», который принял ужасающие размеры.

Чем больше я думал, тем яснее и однозначнее вырисовывались для меня взаимные связи. То, что раньше казалось незначительным или просто непонятным, встало на свои места в ходе размышления.

Разумеется, я рассчитывал только на свои собственные возможности и способности. Однако нужно было учесть и непредвиденные события, и активную деятельность западных разведок и контрразведок. Приходилось считаться и с тем, что заново установить связи с венгерскими органами было делом почти невозможным. Короче говоря, я опять был предоставлен сам себе. Это усложняло мое положение, уменьшало мои шансы; и вся моя работа из-за отсутствия информации с родины и нужных консультаций ложилась на мои плечи тяжелым грузом, еще более отягощая ответственностью.

Конечно, я знал, что мне нужно делать, но не имел ни малейшего представления, как это делать. Это я мог решить, лишь оказавшись в центре событий.

На австрийской границе на нас набросились жадные до сенсаций репортеры. Они атаковали нас, словно стая волков. Однако я никаких заявлений не делал и был рад, что успел вовремя запретить делать это моим коллегам. К этому меня принуждала веская причина: как-никак я выдавал себя за политического деятеля, а это ограничивало меня в выборе органа массовой информации, перед которым я мог бы выступить. Тут же возникал вопрос: в каком именно качестве выступить? Однако в то же время я не мог упустить такую возможность, не мог не считаться с тем, что за время моего пребывания в Венгрии (с 4 по 9 ноября) изменился и мой статус политического эмигранта и теперь я мог выдавать себя за участника венгерской «революции».

Эта идея заняла важное место в моих планах на будущее. Я попытался представить себя в среде руководителей старой эмиграции, которые за прошедшие семь — десять лет мысленно создали угодную им империю с теневым правительством во главе — «Венгерским национальным комитетом», со своей армией и информационным органом — радиостанцией «Свободная Европа». Все это помогало им в приобретении определенного авторитета. При выработке концепций, связанных с венгерским народом и его отношениями с западными странами, их мнение учитывалось. А это в свою очередь разжигало их честолюбие и отлично стимулировало их деятельность.

Поскольку контрреволюционный мятеж неминуемо должен был потерпеть поражение, со дня на день можно было ожидать появления новых эмигрантов. Можно было ожидать также, что руководители вновь созданных политических партий и организаций и всевозможных рупоров покинут родину, так как вряд ли они захотят нести ответственность за свои поступки. И эти люди сразу же превратятся в героев, что будет на руку Западу, так как будет отвечать его интересам, подтверждая его же собственные домыслы.

И следовательно, «старикам» волей-неволей придется поделиться «славой» с новичками. А это, учитывая прежние позиции и грызню из-за доходов, будет для них горькой пилюлей.

Именно здесь, в этом пункте, я и отыскал возможность для того, чтобы что-то сделать. Если отделу грязных операций ЦРУ, ведущему идеологическую войну против стран социализма, понадобится единство эмиграции, то мне надлежит внести раздор в ее ряды, обратив все свое внимание на разжигание противоречий между старыми и новыми эмигрантами, политиками и военными.

А для этого в первую очередь необходимо укрепить собственные позиции.

Следовательно, мне следует воспользоваться услугами тех средств массовой информации, которые хотят взять у меня интервью и, сами того не ведая, помогут мне в достижении цели. Придя к такому решению, я дал согласие всемирно известной телекомпании ЮПИ и однажды, выступив перед ее телекамерами, рассказал о своих впечатлениях, которые у меня остались от поездки в Венгрию.

Как я уже говорил выше, свое выступление я, разумеется, построил как выступление «революционного» политического эмигранта. Теперь это была моя роль, и я ее играл. К слову говоря, за мое десятиминутное выступление мне заплатили тысячу долларов. А тогда, осенью 1956 года, тысяча долларов равнялась 26 тысячам австрийских шиллингов, иначе говоря, это было небольшое состояние. В мире капитала, где все оценивается деньгами, такой высокий гонорар говорил о многом.