Тихие яблони. Вновь обретенная русская проза

А в городе в Большом Китеже печаль великая и плач неукротимый. Увидали силу татарскую – и знают, что не одолеть ее, а каким путем она к Китежу подошла – разглядеть не могут. Собрал князь Георгий в последний раз свою дружину и молвил:

– Братья мои возлюбленные! Ляжем за град Большой Китеж! Защитит Господь Свой град – Ему слава, а мы венцы на небесах примем с мучениками и со страстотерпцами.

– Ляжем, княже, – отвечала рать.

Исповедались все, причастились, простились друг с другом, и с церквами Божьими, и с городом пресветлым, и с землею сырою матерью, и с небом высоким, – и вышли на бой.

Прежняя сеча жестока была, а эта еще жесточе. И множество татар полегло, а русских вся рать до одного человека легла костьми. И преставился благоверный князь Георгий, приняв венец мученический.

Злобен был нечестивый Батый, Гришку-предателя приказал он стрелами всего исстрелять и умучить, а жителей китежских всех до одного человека перебить. Злобен был Батый на то, что лучших воинов его перебил князь Георгий с дружиною, и порешил он истребить с лица земли Большой Китеж. И подступил он к стенам китежским. И взмолились тогда китежане, от мала до велика, все, сколько их было, епископы и священники, монахи, миряне, взрослые и дети, взмолились все Богу со слезами и плачем:

– Господи, Царь Небесный! Если уж решено в совете Твоем предивном и премудром, чтоб одолел окаянный и безбожный, если судил Ты князю преставиться и воинам лечь всем на поле брани, то так и буди. Но пощади святыни Твои, не дай врагу поругаться над храмами Твоими, не дай ему посмеяться над верными Твоими, славящими имя Твое святое. Соблюди град сей и укрой его покровом Твоим. Сделай его невидимым, сохрани его до века будущего. Да вечно сияет светлый Китеж, да вечно славится в нем имя Твое и празднуется Тебе в храмах Твоих! Господи, Господи! Ты все можешь. Приими нас в обитель Твою, в пресветлом Твоем Китеже сохрани нас и от врага Твоего укрой незримо и неприступно!

И пали все на землю, и молились долго, а в церквах и соборах службы шли молебные. И каялись все в грехах своих, и лобызали друг друга, и были все как братья и друзья, любовью связываемые. И услышал их Господь.

И стали они все невидимы в единый миг, и стал большой светлый град Китеж невидим со всеми соборами, церквами, палатами и стенами своими; просветлел, просиял, как солнце, – и доселе незримо сияет пресветлый Китеж над озером Светлояром.

И в ужасе бежали татары от незримых стен Китежских. Там, где были белые стены, теперь холм простой, зеленый, весь в можжевельнике, там, где высились соборы златоверхие, там зашумели сосны с зелеными макушками, где были колокольни высокие, там ели стоят темные и недвижные… Стоят сосны и ели на месте города и в озере отражаются… И напал на татар такой страх, что бежали они, себя не помня, через леса и болота, и много их погибло в болотах и трясинах, и в реках глубоких, и в дебрях и чащобах лесных. И доныне показывают в заволжских лесах Батыеву тропу, по которой пришел нечестивый царь к светлому Китежу: вся лесом она заросла непроходным и темным.

V

А светлый Китеж стоит на тех же холмах, где стоял, над озером Светлояром. Так же блещут золотом осьмиконечные кресты его храмов – Воздвиженского, Успенского, Благовещенского, так же гудит и плывет, как светлое облако, над городом сладостный звон Успенский, так же в храмах идут святые службы Божьи, так же крепки и непреоборимы его белые стены и святые ворота, так же жив китежский праведный люд, так же цветут там сады, и птицы поют на белых яблонях, и шумят белые тонкие березки…

Так же сияет пресветлый Китеж – только нам он невидим и незрим, по грехам нашим. Мы не видим, что холмы те лесистые не лесом поросли, а застроены храмами златоверхими, палатами расписными, звонницами высокими. Мы не видим, что люд китежский, бояре и отроки, простые люди и духовные, идут в храмы Божьи; а сами храмы и церкви нам только соснами кажутся розовоствольными да елями темными. Мы слышим, как сосны шумят над озером и березки нежно шелестят листочками, а это не сосны шумят и не березы шелестят: это в церквах пресветлого Китежа благовестят, это звонкий и сладостный перезвон идет колокольный…

И только раз в году можно видеть невидимый Китеж. Только и тогда он видим лишь праведному человеку. Тот на заре приходи к озеру Светлояру, пади на колени, молись и смотри в его светлые пречистые воды. Жди солнца. Ударят солнечные первые лучи, и отразятся в чистых светлояровых водах белые стены Китежа, и храмы златоверхие, и палаты многоцветные. И звон будет слышен к заутреням – китежский, сладостный. Крестись же скорее на китежский крест. Вон он сияет в глуби водной. Молись на храмы пресветлого града Китежа. Внимай великому звону.

Нет больше счастья, как услышать этот звон. Кто его слышал, тот не забудет и вечно не перестанет желать еще и еще услышать тихий этот звон и благовест дальний. Но кто его слышит?

Тот, у кого сердце чисто и кто любит всякое создание Божие. И сказывают старые люди, учат молодых: