Тихие слова любви

Кэм заехал за мной в четыре часа, и мы отправились на пароме на остров Бейнбридж, чтобы встретиться с его родителями в ресторане «Хичкок» в сонном городке Уинслоу, где они гостили у родственника.

– Ты прекрасно выглядишь, – улыбнулся Кэм, когда мы вышли из машины и пошли по дорожке, держась за руки. Был великолепный вечер начала осени – теплый бриз, синее небо над головой, гуляющие по тротуарам пары, дети с мороженым в руках.

– Моим родителям не терпится с тобой познакомиться, – продолжал он.

Я поймала свое отражение в витрине и посмотрела на мой бледно-голубой сарафан и сандалии. Может быть, мне стоило одеться понаряднее?

– Моя мама выросла на острове Бейнбридж, – сказала я.

– Какая она была? – спросил Кэм.

– Она была самым милым человеком на свете. Снисходительная, добрая, немного непрактичная, – я слегка улыбнулась. – Однажды она помогла торговцу рыбой с рынка сделать предложение его девушке. Из цветов эта девушка больше всего любила редкий сорт лилий. Разумеется, мама заказала их из Перу, не меньше двухсот штук, и не взяла с него ни цента. Она часто так помогала людям. Мама любила любовь.

– А ты любила ее, – подсказал Кэм.

– Очень любила, – ответила я.

Мы подошли к ресторану, и я прошла следом за Кэмом в неярко освещенный зал. Нам помахала из-за столика седовласая пара, и Кэм улыбнулся.

– Мама, папа, – сказал он, когда мы подошли к столику, – это Джейн.

– Рада познакомиться с вами, миссис Коллинз, – поздоровалась я и поставила сумочку на стул.

Она тепло обняла меня.

– Пожалуйста, зовите меня Клаудия, – сказала она. – А это Джеральд.

– Приятно познакомиться с вами, Джейн, – сказал отец Кэма.

Подошедший официант раздал нам меню. Клаудия раскрыла свое и повернулась к Джеральду.

– Дорогой, здесь подают ньокки[5]. Ты же их любишь.

– Я не люблю ньокки, – с гримасой ответил он.

– Нет, любишь. Ты просто забыл. – Она заговорщически улыбнулась мне. – Он бы и голову свою забыл, если бы она не была прикреплена к туловищу.

Джеральд нахмурился и отложил свое меню.

– Раз уж ты так хорошо знаешь, что я люблю, почему бы тебе не сделать заказ за меня?

Клаудия уверенно кивнула.

– Я так и сделаю.

Кэм заерзал на стуле. Я понимала, что ему неловко за перепалку между отцом и матерью. Я видела, что он был прав. Его родители не любили друг друга. Я снова посмотрела на Клаудию и Джеральда. И тут это случилось. Перед моими глазами начал подниматься туман. Я моргнула и вцепилась в край стола, чтобы не упасть.

– Ты в порядке? – шепнул мне Кэм. – Это же не…

Я кивнула.

– Да.

– Дорогая, надеюсь, вы хорошо себя чувствуете, – Клаудия потянулась через стол и похлопала меня по руке.

– Все нормально, я просто…

– У Джейн случаются мигрени, – вмешался Кэм.

Я ненадолго закрыла глаза, чтобы туман рассеялся. Мне придется весь обед мучиться головной болью, изнутри будет что-то давить на глазные яблоки, но я знала, что нового эпизода не будет. Это никогда не случается дважды при общении с одними теми же людьми.

– Бедняжка, – пожалела меня Клаудия. – С Джеральдом такое тоже случается. У него голова болит от сыра, но он от него все равно не отказывается. И еще у него непереносимость лактозы. – Клаудия покачала головой. – Если вы думаете, что он отказался от молочных продуктов, то ошибаетесь. Он не слушает доводов разума.

Джеральд нахмурился.

– Сыр, – произнес он, качая головой. – Она хочет, чтобы я отказался от сыра!

Я посмотрела на Кэма и улыбнулась. Его родители искренне любят друг друга. Несмотря на возраст. Несмотря на постоянные перепалки. Несмотря на ворчание по поводу жизни и сыра. Это любовь.

* * *

Кэм пригласил меня к себе, и когда мы устроились на диване с бокалами вина, он провел рукой по моим волосам.

– Знаешь, я не могу в это поверить. Я не могу поверить в то, что ты увидела за обедом между моими родителями.

– Почему?

Кэм принялся вращать вино в бокале.

– Я был уверен, что вся любовь, соединившая их когда-то, за прошедшие годы испарилась. Они без конца ворчат друг на друга.

Я кивнула.

– Я слышала, что каждая любовь заканчивается перепалками на кухне.

Кэм хмыкнул.

– Перепалками на кухне?

– Да. Но твои родители все еще любят друг друга среди кухонной утвари. Очень сильно любят.

Кэм улыбнулся так, как будто был удивлен до глубины души.

– Даже после сорока пяти лет брака, когда они то и дело говорят о непереносимости лактозы у моего отца?

Я ответила ему улыбкой.

– Да, любовь не отменяет непереносимость лактозы.

Он придвинулся ближе ко мне.

– Как ты думаешь, мы с тобой могли бы найти любовь? – прошептал он. – Как ты думаешь, человек с твоим даром мог бы увидеть ее в нас?

Он был так близко, что я чувствовала запах его кожи, его дыхание, сладкое и опьяняющее. Мое сердце забилось быстрее, когда я переплела свои пальцы с пальцами Кэма. Я вспомнила Колетт и задумалась: увидела бы она любовь между нами? Я и хотела это знать, и не хотела. Больше всего в эту минуту я желала отдаться чувствам. И, прижавшись губами к губам Кэма, я забыла обо всем.

Глава 17

4572, Саннисайд-авеню