Тихие воды (ЛП)

  Грабянски чувствовал это нормально. Яркие маленькие стрелы боли вонзались в верхнюю часть тела. Но что касается того, что беспокоило его, то, конечно, она ошибалась. Кроме того факта, что с тех пор, как он отвел Эдди Сноу в сейф и показал ему картины, он ничего не слышал. «Это займет некоторое время, — сказал Сноу, настраивая обстановку. Я вернусь к вам, как только смогу. И Резник — ничто не убедит Грабянски в том, что детектив-инспектор поехал в Лондон только для того, чтобы подразнить его возможностью арестовать его за кражу картин Далзейла. Нет, он знал Резника: просто еще не знал, что тот приготовил для него.

  — Ты уверен, что выполнял те упражнения, которые я тебе показывал? — спросила Холли, водя большим пальцем в пространство между ключицей и лопаткой.

  — Мммм, — пробормотал Грабянски в белую вату.

  "Каждый день?"

  «Умм».

  «Ну, когда мы закончим, я покажу вам еще один для легких. Указательный и большой пальцы вместе, глубокий вдох, широко раскиньте руки и резко выдвиньте вперед согнутую переднюю ногу. Это хорошо делать перед открытым окном».

  «Сделай это перед открытым окном, — думал Грабянски, — и я могу просто броситься в него».

  Семнадцать

  — Сколько слов для вагины ты знаешь, Чарли?

  Резник фыркнул от неожиданности и отложил в сторону холодную пенне аррабиата , которую перекусывал.

  Ханна сидела в своей обычной позе, поджав под себя ноги на диване, с лампой, опущенной за голову, и читала. Для разнообразия не играла музыка. В доме было тихо, его окружала тьма снаружи.

  — Полагаю, — сказал Резник, — у вас есть веская причина спросить?

  — Скромный, Чарли?

  "Наверное."

  После нескольких месяцев совместного сна они оба знали, что это правда.

  «Эта книга, которую я читаю». Ханна держала тонкую книгу в твердом переплете, голова и обнаженные плечи молодой женщины просочились сквозь синеву на обложке, а на ее коже красным и строчными буквами было написано название в разрезе … «Женщина в нем, та, что рассказывает историю, она учит английскому…»

  "Как ты."

  «Совсем не такой, как я. По крайней мере, не так много. Во-первых, она работает в Нью-Йорке. Так или иначе, она пишет эту книгу, академическую, о сленге, разных диалектах. Каждый раз, когда она слышит новое слово, другое употребление, она записывает его».

  — Как слово для вагины?

  "Точно."

  — И их много?

  — Разве ты не знаешь?

  — Я имею в виду в этой книге.

  "Много."

  — Не похоже на то, что ты обычно делаешь.

  «Я читаю это для этой дневной школы Джейн « Исцеление пореза ».

  — Это так называется?

  "Я думал ты знаешь."

  «Если и знал, то забыл. Но отсюда и название, эта книга?

  "Да."

  Резник кивнул. — И это одно из тех слов, вырезать, о которых ты спрашивал?

  "Да."

  Вздохнув, Резник вернулся к ужину, отломил кусок хлеба и окунул его в соус. "На что это похоже?" — спросил он через несколько минут. — Я имею в виду, это хорошо?

  "Да. Я имею в виду, она может ясно писать…»

  "Но?"

  «Там так много насилия. Не впереди, а угроза, всегда на заднем плане. Женщины подвергаются насилию, с ними происходят ужасные вещи. И кажется, что ее — женщину в этой истории — ее это почти привлекает. Взволнованный."

  — Тебе это не нравится?

  Ханна задумалась. «Я не верю себе в том, что мне это нравится».

  «Никто не говорит, что ты должен это закончить».

  Ханна улыбнулась. — Я хочу узнать, что происходит.

  «Твоя подруга, Джейн, — спросил Резник позже, когда они уже шли спать, — это дело с ее мужем, ты больше ничего не слышала?»

  — Нет, ничего.

  Джейн сидела в столовой, одна из тех ужасных кровавых картин, на покупке которых настоял Алекс, смотрела на нее с противоположной стены. Ее часы, которые она сняла и положила на стол, показывали ей, что до двенадцати осталось не так много минут. Папки, бумаги и книги были разбросаны неровными кучами по полированному дубу. Конечно, утром она будет уставшей, но по крайней мере сейчас, с Алексом в постели, у нее тишина и покой. А работу надо было делать.

  Она как раз думала о том, чтобы пойти на кухню, приготовить еще одну чашку кофе, чтобы не сорваться, когда услышала слабый скрип лестницы.

  Затаив дыхание, она напряглась, чтобы открыть дверь, но после паузы шаги продолжились по коридору. Внезапная струя воды на металл, открытие дверцы шкафа, глухое и низкое, закрытие холодильника. Джейн позволила себе улыбнуться: два разума, для разнообразия, с похожей мыслью.

  Алекс делал это, когда не мог заснуть, готовил себе теплый напиток и садился в постели, обложив вокруг себя подушками, и читал какую-то научную статью по стоматологии, а Всемирная служба слабо шумела на заднем плане: наш корреспондент в Дели, наш корреспондент в Дакаре.

  Алекс удивил ее, войдя.

  — Все еще в деле?

  "На что это похоже?"

  — Вот, я подумал, что тебе это может понравиться. На маленьком подносе он поставил чашку с блюдцем, кофе, молоко и горсть печенья. «Я сделал кофе без кофеина. Я подумал, что это лучше всего».

  "Спасибо."

  — Меньшее, что я мог сделать.

  Он отошел — но всего на шаг — и встал позади нее, Джейн чувствовала его близость, его дыхание; на странице под ее глазами прыгали и плясали слова, вдруг неразборчивые.

  — Тогда продолжай. Не дай ему остыть».

  "В минуту."