Тихие воды (ЛП)

  А здесь, высоко к северу от города, Хайгейт, Хэмпстед, Масуэлл-Хилл, открытые пространства состояли из складок холмов, крутых подъемов и внезапных неожиданных спусков, оврагов и оврагов. Когда он вырвался из укрытия за своенравной чащей спутанных кустов и деревьев и направился к кургану, отмечавшему полпути между Кенвудом и Парламентским холмом, он действительно думал, что он Повелитель Всего.

  Еще десять минут бодрым шагом на юг, под ним виднеется город, и он будет спускаться по узкой диагональной дорожке к эстраде и примыкающему к ней кафе, мороженому и ресторану братьев Д'Аурия, открытым круглый год. за качественную еду и свежесваренный кофе, пиццу и домашнюю выпечку.

  Когда Грабянски, ликуя, протиснулся через стеклянные распашные двери, Резник и молодой чернокожий мужчина, которого он не узнал, сидели за одним из столов в центре, молодой человек только начал пить что-то похожее на капучино, Резник, маленький чашку эспрессо в сторону, взяв пластиковую вилку с щедрым ломтиком пирога с малиной и красной смородиной.

  Часть инстинкта Грабянски состояла в том, чтобы снова повернуть направо и вернуться тем же путем, которым он пришел. Но он знал, что чего бы это ни стоило, это будет временно, упражнение в отклонении неизбежного. Вместо этого он встал в конец короткой очереди, заказал черный кофе и кусок пиццы, подождал, пока пицца будет приготовлена ​​в микроволновой печи, и отнес свой поднос туда, где сидели Резник и Карл Винсент.

  "Хорошая прогулка?" — спросил Резник.

  Подмешивая сахар в кофе, Грабянски заверил его, что все в порядке.

  Резник сделал необходимое представление, и, не в первый раз в своей карьере, Грабянски задумался о точном этикете рукопожатия с кем-то, кто вполне может быть готов вас арестовать и запереть на щедрые пять-десять.

  «Карл помогает мне в этом, — объяснил Резник.

  "Этот?"

  «Мы подумали, Ежи, может быть, у тебя есть настроение заняться, скажем так, торговлей? Человек с вашими интересами — культура, орнитология — не хочет зачахнуть внутри.

  Грабянски оторвал кусок пиццы. «Никогда не было моим намерением».

  "Точно."

  — Проблема в том… — вмешался Винсент.

  "Есть проблема?"

  «Эти Далзейлы явно из-за тебя».

  Пережевывая, Грабянски улыбнулся. — Небольшое доказательство?

  «Мы знаем, что вы спрашивали, ища потенциального покупателя».

  "Что? Обрывки подслушанного разговора? Вряд ли это незаконно.

  — Как насчет владения? — сказал Резник. «Две украденные картины».

  Грабянски рассмеялся: это была чистая спекуляция. У них не было сквита. — Я же говорил тебе, Чарли, в любое время, когда захочешь явиться с ордером, ты можешь обыскать мой дом сверху донизу. Все, что вы найдете, это репродукции открыток, может быть, странная фотография».

  «Хорошо, — сказал Резник, наклоняясь вперед, — но как насчет сейфа?»

  Кусок корочки от пиццы неудобно застрял у горла Грабянски; что-то в выражении глаз Резника заставило его теперь неуверенно, блефуют они или нет.

  «И всегда есть, — почти небрежно добавил Резник, — картины, украденные из Минобороны».

  "Что?"

  «Министерство обороны».

  — Я знаю, что это значит.

  — Всего пропало сто шестьдесят штук, хотя, конечно, мы не утверждаем, что все это из-за вас. Резник улыбнулся. «Всего один или два. Ваша торговая марка, я полагаю, вы бы сказали. Аккуратный, спланированный, осторожный. Кто-то, кто вошел прямо в здание министерства, офис генерального квартирмейстера, огромный, как жизнь. Один или два предмета ушли вместе с ним».

  « Сцена на побережье с рыбацкими лодками , — сказал Винсент, — это была одна из них. «Николас Мэтью Конди. Для меня это не имя, но, по-видимому, стоит около двадцати тысяч.

  — Ты знаешь, Ежи, кого Ярд пометил как продавца этой картины? — спросил Резник. — Твой друг Эдди.

  "Эдди?"

  «Эдди Сноу».

  Грабянски взял свою чашку кофе и осторожно отхлебнул из нее, думая о том, чтобы работать сверхурочно. За столом рядом с ними четыре азиатки из соседней общеобразовательной школы спорили из-за домашнего задания по немецкому языку, наполняя воздух вокруг себя табачным дымом и смехом. Женщина средних лет с озадаченным лунообразным лицом ребенка сидела со своим опекуном, наматывая узкий шарф на пальцы и вокруг них, казалось бы, бесконечным узором, чай и тосты рядом с ней нетронуты. За стеклом сидели одинокие мужчины и женщины со своими собаками или детьми, а мужчина в мягких велосипедных шортах и ​​темно-бордовой толстовке кричал в свой мобильный телефон.

  «Ежи, — сказал Резник, — у нас есть время, места, ты и Эдди, а не просто времяпрепровождение».

  «Знакомство, вот и все. Кто-то, кого я только что встретил. Насколько я слышал, он заработал деньги на музыкальном бизнесе».

  «Заработал деньги на продаже украденных и поддельных произведений искусства, — сказал Резник. — У отдела искусств и антиквариата в Ярде список длинный, как твоя рука. Большой бизнес. Национальные сокровища. Что-то, к чему относятся серьезно. Можете поспорить, Ярд работал над этим долгое время. Когда они соберутся воедино — а они будут рядом — кто-то будет падать надолго».