Тихий дом (СИ)

Шофер веселого желтого такси по сравнению с водителем мрачного рыдвана вел машину спокойно и даже бережно. Высадил нас у желтого особняка, полного "былого и дум". В кафе купили торт, вина и единственную розу, стоявшую в вазочке на стойке бара. Сквозь густые заросли вольно разросшейся акации дошли до кирпичного дома, двенадцати этажей, и мимо дремлющего вахтера, мимо огромных пальм в бочках, вверх на лифте на девятый этаж - и встали как вкопанные у двери, за которой жила Танечка. Старый Друг оробел и никак не решался надавить на кнопку звонка. Тогда пришлось мне позвонить в дверь, не пропадать же торту за сто баксов, от коробки так вкусно пахло абрикосовым ликером. За дверью раздались старушечьи шарканья, открылась створка глазка, раздался приглушенный возглас - и на пороге встала наша школьная подруга.

- Танюш, - рявкнул я, пустив эхо по лестнице, - скажи сразу и честно: пошли вон или войдите в дом. Но скажи. Но честно.

- Ой, ребята, - всплеснула она руками. - Мальчики! Проходите, конечно! Как хорошо, что вы зашли! А то я всё одна да одна. Скоро говорить разучусь.

Таня провела нас по квартире, мне показалось, часть обстановки здесь явно утрачена: на обоях темнели квадраты, куда не достают солнечные лучи за вертикальные плоскости стоявшей некогда мебели. Таня упредила мой вопрос:

- Как родители умерли, мой Анатоль совсем тормоза отпустил. Запил вчёрную! Старики-то хоть как-то сдерживали его "романтические порывы". Как ни приду домой с работы, глядь - нет старинного бюро, назавтра пропадает стол, послезавтра - шкаф с книгами. Когда он только успевал! А в один очень грустный день прихожу домой - а он в кресле спит. И улыбается... Я его будить - он не дышит. За два часа до моего прихода ушел. В мир своих музыкальных грёз.

- Как ты это пережила? Почему нам не позвонила?

- Пережила спокойно. Всё к этому шло. А не звонила никому - думала, кому нужны мои проблемы. Да и зачем они вам?

- Понятно, - кивнул я, - наша Танечка в своем репертуаре: никого не беспокоить, никому не мешать, тихонько по стеночке, чтобы никого не задеть.

- Видишь, ты и сам все понял, - сказала она с легкой виноватой улыбкой.

- А ты подумала, каково нам с этим жить? - понесло меня. - Могли помочь хорошему человеку - и не помогли. Всё, теперь мы сна лишимся и есть перестанем. Совесть замучает. Давай сегодня последний раз наедимся до отвала и начнем сохнуть.

- Ну что ты, Андрейка, - подняла она на меня голубые с зеленью глазища. - Что такого случилось? Люди все когда-нибудь умирают. Умерли и наши родители, и мой шальной супруг. Дело-то житейское. Спасибо вам, что не забыли. Спасибо, что ругаете меня. Это так приятно!

- Ладно, будем считать оправдалась, - скрипнул я. - А теперь объясни, как моему лучшему другу, моему незабвенному Витеньке, добрейшему человеку, но скромному и застенчивому, как подобает каждому честному человеку... - Я сжал плечо друга до боли: старик, готовься! - Как ему объясниться тебе в любви с первого класса?

- Да! Как? - взвизгнул Вик, успевший захмелеть от бокала вина.

- Дорогой Витя, дорогой Андрей, - ровным полушепотом сказала Таня, водя пальчиком по клеенке, - неужели вы не знаете, что любая девочка, любая женщина прекрасно знает, как мужчина к ней относится. Я всегда смотрела на вас обоих, как серая мышка на...

- ...черных котов? - ляпнул я.

- Нет, нет, что ты! Ну в общем, снизу вверх. Я и мизинчика вашего не стою.

- Что ты, что ты, что ты! - зачастил Виктор.

- Танька, ты совсем сдурела? - завопил я. - Да это мы перед тобой всю жизнь на коленях стоим, а ты как с иконы бесстрастно взираешь. Ты же это... как бы... святая! - Повернулся к другу: - Я правильно говорю?

- Еще как! - воскликнул Вик. - Чисто реально святая.

- Видишь... - показал я на друга, как на живое неоспоримое свидетельство.

Наступила тишина. Таня и Виктор тщательно пережевывали торт. Я загляделся на Таню. Ни одной морщинки на лице, девичья талия, уютный красивый халат в ромашках по зеленой травке, в таком и на улицу выйти не стыдно; аккуратно уложенные блестящие волосы, вся такая плавная, тихая, светлая. Рядом с ней на душе становилось удивительно тепло. Каждый ее жест, каждое слово, каждая интонация голоса отзывались в самой глубине моего существа. Я чувствовал себя подлецом - привел друга для признания в любви, а сам влюбляюсь как мальчишка, погружаясь в омут блаженства, безропотно и необратимо.

- А я в тебя, Андрей, была влюблена, - вдруг сказала Таня, - с третьего класса.

- Почему же не с первого? - разыграл я праведный гнев, пытаясь скрыть смущение.

- ...Безответно и безнадежно, - продолжила она. - А не призналась тебе, чтобы вас с Витей не рассорить. Вы же всюду вместе ходили.

- Вот оно что, - выдохнул Вик и печально улыбнулся. - Это всё объясняет.

- Андрей, милый, - всхлипнула Таня, не поднимая глаз, - я слышала, тебя жена бросила. Пожалуйста, возьми меня замуж, а?

- Конечно, - оторопел я, - а как же! Всенепременно! - Я вытянул шею, выпучив глаза. - Ты того... серьезно?..