Тихий русский

Летом 1961-го года отец Геныча снова уехал в Тушино – муромские понтонёры разбили свой лагерь на застолбленном ещё в пятидесятые годы участке недели за две до предстоящего военно-воздушного парада. Мать сдетишками на этот раз осталась дома. В Генкиной голове за прошедшие с той далёкой поры время многое перепуталось, но кажется, в 1961-м году муромские понтонёры в последний раз навели понтонную переправу с московского «материка» на приютивший военный аэродром остров, использовав старый понтонный парк ТПП. На смену ему уже шёл принципиально новый, не имеющий аналогов за рубежом, так называемый ПМП – понтонно-мостовой парк, который в это время проходил испытания на реке Куре.

Сборка мостовых переправ из звеньевэтого замечательного парка,

разработанного под руководством профессора, доктора технических наук Юрия Николаевича Глазунова, позднее ставшего лауреатом Ленинской премии, отличалась поразительной, по сравнению сархаичным ТПП, простотой, быстротой и лёгкостью. Парк ПМП, безпреувеличения, чуть ли не втрое-вчетверо облегчил тяжкийратный труд военно-инженерных войск. Не исключено, что именно спостановкой на боевое дежурство парка ПМП в среде воинов-понтонёроввозникла и прочно утвердилась в обширном армейском фольклорезадорная присловка-приговорка:

– Не пыли, пехота: понтонёры чай пьют!

Геныча привезли в Москву на поезде двое солдат, которымпоручили доставить находящемуся в Тушино зампотеху несколько форсунок от дизельных «КРАЗов».

Василий Крупников на правах командира жил один в удобном штабном автобусе. Автобус был действительно удобен, но весь кайф портила страшная жара -типичная в предпарадное июльское тушинское время, чуть-чуть отличающееся от собственно московского. Однажды одиннадцатилетний Геныч заснул с ложкой в руке над тарелкойаппетитного солдатского борща прямо на глазах истекающего потомотца – с тех пор они завели привычку обедать на свежем воздухе втени раскалявшегося как адская сковородка автобуса.