Тихий русский

Отец был постоянно занят, и Генка развлекался как умел. Большуючасть дня он купался в канале, глубина которого достигала пяти метров. Никто за ним не присматривал, никто его не опекал. Он был рад этому и уединялся на стрелке – примерно там, где канал и речка Химка вливаются вМоскву-реку, – и подолгу плавал и нырял, а плавать мальчик любил едва ли не больше всего на свете. Попытался Геныч пробраться и на шлюз №8, но наивная попытка закончилась провалом: это сооружение являлось стратегическим объектом и хорошо охранялось вооружёнными людьми. А ещё он постоянно совершал прогулки к лётному полю аэродрома. Ложился на невысокий, давно заросший травой невысокий земляной бруствер и подолгу наблюдал, как взмывают в небо реактивные самолёты.

Однажды из шлюза выплыл буксир, влекущий за собой вереницубревенчатых плотов. Неизвестно, как эта лесосплавная громадина-анаконда преодолела многочисленные шлюзы – разве что разобрала себя по частям. Но вообще-то шлюз №8 был двухсекционным и довольно вместительным. Буксир взял чуть правее, и находящийся в воде Геныч, укоторого по этой причине был сильно ограничен и сужен обзор,интутивно заподозрил неладное. Похоже, у речников возникла какая-то нештатная ситуация.

Паренёк выбрался на берег – и вовремя. Хвост каравана стало относить к восточному берегу канала, на котором раскинулась деревня Щукино. Кончик хвоста начал крушить временный дебаркадер, а «голову» и среднюю часть вереницы плотов выносило на облюбованную Генычем стрелку. Подхватив одежонку, мальчик отбежал подальше от уреза воды.

Казавшиеся издали игрушечными, как будто составленными из спичек, плоты вблизи предстали чудовищно огромными. Наивный Геныч увиделвоочию, что каждый отдельный плот состоит из толстенных, уложенных в несколько рядов брёвен, – такая громадина моглазапросто смести с лица земли и воды не только хлипкий дебаркадер.

Понтонёрам уже позвонили. Они задействовали все имевшиеся у них табельные катера – и так называемые «скоростные», и «буксировочные». Одначасть катеров должна была заносить разрушительный шлейф каравана,другие катера пытались отжимать готовую выброситься на западный берег канала, как рыба-кит на «берег дальний», его середину. В лагере понтонёров всё сразу пришло в движение. Катеристызапускали двигатели, сочно матерились зампотехи, бивуак окуталсясиними солярочными выхлопами.

Появился озабоченный взмыленный отец, на ходу бросил Генычу:

– Не болтайся у людей под ногами – покатайся вон на катере!

Это звучало почти как шутка – что значит «покатайся» в такоймомент?