Тихий тиран

Через день Фатеев повез Колодникова к своей больной.

— Что у нее? — спросил Павел, когда они сели в такси.

— Опухоль… Если она не согласится немедленно лечь на операцию, дело кончится плохо. Боюсь, что рак…

Женщина лежала на кровати; рядом на коленях, уткнув голову в грудь матери, стоял мальчик лет восьми, а у изголовья сидела девочка чуть постарше, ее волосы украшали два огромных белых банта.

Увидев вошедших, женщина подтянула сползшее одеяло, растерянно взглянула на Фатеева и отстранила сынишку.

— Здравствуйте, Ирина Львовна, — весело сказал Фатеев, поправляя очки, — вот привез к вам своего друга и коллегу, весьма авторитетного хирурга.

Колодников смущенно переминался с ноги на ногу.

— Не глядите, что он молод, — продолжал Фатеев, — Павел Афанасьевич весьма компетентен…

— Зачем вы пришли? — перебила женщина. Руки ее машинально гладили одеяло, которым она укрылась до самого горла. — Я ведь вам сказала, что никогда не соглашусь на операцию.

— Я это уже слышал, но я тоже упрямый и не отступлю.

— Поймите же меня, — воскликнула женщина, — я все обдумала! Нет, нет и нет…

Да, Фатеев был прав. Колодникову раньше не приходилось видеть таких глаз, какие были у этой страдающей женщины. Что-то звериное было в этих глазах; объяснить их выражение было почти невозможно: мольба, ненависть, боль, тоска, любовь и покорность — все это объединилось и было обращено на Фатеева.

Павел не принимал участия в разговоре. Он смотрел на детей Мальцевой. В их глазах застыл неосознанный страх. Мальчик и девочка вслушивались в слова матери, похоже не очень понимая их значения. То и дело они поглядывали на Фатеева. Они уже не доверяли ему, подсознательно считая врагом матери. И с недоверчивостью зверенышей следили за ним.

— Я прихожу к вам из-за ваших детей! — повысил голос Фатеев.

Женщина заплакала. И заплакали дети.

— Павел Афанасьевич, — взмолился Фатеев, — ну, скажи мне, пожалуйста, как убедить эту поразительную в своем упрямстве женщину, что я желаю ей добра, что я друг ей, а не враг!

И вдруг Павел вспомнил, что у него есть соседка, Мария Михайловна, недавно перенесшая операцию, — ей тоже удалили опухоль, которая могла вскоре стать злокачественной. «А что, если…» — подумал он.

— Я думаю, — медленно и важно произнес Павел, — Ирина Львовна права.

— Права? — оторопел Фатеев.

Женщина впервые с интересом взглянула на Колодникова.

— Да, права, — убежденно повторил Павел, — турецкая пословица говорит: «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать».

— Почему турецкая? — усмехнулась женщина. — Я всегда думала, что это наша пословица, русская.

— Вполне возможно, — согласился Колодников, — разве это принципиально? Главное, хорошая пословица, со значением, верно? Вот что, Ирина Львовна, позвольте нам вернуться часа через полтора, максимум через два. А тогда уж мы окончательно примем решение — оперировать вас или нет…

Павел выскочил на лестничную площадку, Фатеев едва успевал за ним: никогда он не думал, что в этом маленьком тощем человеке заложены такие спринтерские способности.

Им повезло. Около дома стояла чья-то «Волга». Подбежав к машине, Павел крикнул водителю:

— Товарищ, мы врачи, человека нужно спасать, понимаешь?

— У меня обед, — сказал водитель.

— Я тебе покажу обед, — рассвирепел Колодников. — Не повезешь, запишу номер машины и сообщу на автобазу, что ты подлец и сволочь.

Водитель, килограммов на сто битюг, открыл дверцу машины, неторопливо вылез, встал перед Павлом, возвышаясь на полторы головы, и удивленно хмыкнул:

— Вот паразит!.. Дал бы тебе, так ведь хулиганку пришьют… Грозила! Почему я вам должен верить? А может, вы на свидание к шалавам?..

— Должен верить, — твердо сказал Павел, подталкивая в машину Фатеева, — если ты человек, а не верблюд!

Водитель что-то проворчал себе под нос, сел за руль и тронул машину с места.

…Соседка была дома и сама открыла дверь.

— Это вы? — она поспешно запахнула халат на груди. — Что случилось, Павел Афанасьевич? Раздевайтесь же!

— Нет, нет, мы на несколько минут. Познакомьтесь, пожалуйста, мой коллега, доцент Фатеев Виктор Дмитриевич… Нам нужна помощь.

— Моя помощь? — Брови Марии Михайловны полезли наверх. — Не понимаю…

— Правда, — решительно вмешался Фатеев. — Вы и в самом деле мне очень нужны, Мария Михайловна… Вернее, не мне, а одной женщине. Простите, кто вас оперировал?

Мария Михайловна сразу же насупилась.

— Хирург Свержнецкий. В клинике, — наконец ответила она. — А что?

— А, прекрасно знаю Иосифа Абрамовича, — кивнул Фатеев, — это мастер!..

Лицо Марии Михайловны просветлело, она облегченно вздохнула.

— Так вот, — продолжал уверенней Фатеев, — у моей пациентки, очевидно, то же самое, что было у вас… Понимаете, я исчерпал все свои доводы. Она мне не верит. Вам же поверит скорее…

— Право, я не знаю, — нерешительно заметила Мария Михайловна, — это так неожиданно… Может быть, завтра?

— Нет, сегодня! Речь идет о жизни и смерти человека, Мария Михайловна!

— Ну, хорошо!.. Уговорили… Я сейчас оденусь.

Фатеев и Колодников вышли на улицу и увидели, что «Волга», привезшая их, стоит у подъезда…