Тихое баронство

— Пойдем пошепчемся, — следует новый приказ.

Под внимательными взглядами братьев перемещаемся за дальний, стоящий особняком столик. Так как я тащу с собой саквояж, следует вопрос:

— Что у тебя там?

— Ваша милость, это не у меня — это у вас. Тесть благодарит за подарок и душевную кротость.

Король принимает дар и с интересом открывает его.

— Ого! Казначейские билеты? Сколько здесь?

— Не считал, ваша милость. Должен быть ровно миллион талеров.

— Откупился твой тесть, значит. И я, оказывается, не дурак! Мне доложили, что конфискаций будет на четыре миллиона. Но понятно, что всегда врут — награду себе хотят. Вот я сразу поделил их число на два. И оказался прав. У твоего тестя два миллиона и, конечно, еще недвижимость. Один миллион он отдал мне, чтобы замять дело. Второй оставил себе. Что сказать? Правильно сделал. Передай — я его простил. Следствие закроют, может дальше торговать. Только скромнее надо быть. Скромнее! Не по чину ему столько денег. А тебе… Хм… Небось с рейса тысяч по тридцать, а то и по пятьдесят получаешь? Ладно! Разрешаю с последнего рейса таможенную пошлину не платить.

В неком обалдении многословно благодарю. И вспоминаю слова Владимира Ильича: «Страшно далеки они от народа». Да… Знал великий человек, что говорил.

— Но я тебя о другом хотел спросить. — Разговор перетек в ожидаемое русло. — Ты про Несту что-то мне можешь сказать?

— Прекрасная женщина. Сильная волшебница. Слышал, на днях умерла. Так жаль! Так жаль! Просто и выразить не могу, как жалко.

— Просто взяла и умерла?

— Зачем вам надо, ваша милость, знать мелкие, скучные, никому не интересные подробности? Умный человек как-то сказал: «Тем, кто любит колбасу и законы, лучше не смотреть, как они делаются».

— Про колбасу не знаю, а про законы он точно заметил. Думаешь, лучше не смотреть?

— Так точно, ваша милость. Опять же, вы даже перед богами поклясться сможете, что ничего не знаете.

— Ладно… Иди к своей девке.

Тесть

Невзирая на позднее время, мчусь не к себе в башню, а к тестю. Вести такого рода надо сразу объявлять. Налор внимательнейшим образом выслушивает мое сообщение, потом задумчиво спрашивает:

— Его величество не передумает?

— Вполне может. Если узнает о полных оборотах вашего торгового дома. Государю доложили, что после конфискаций в казну поступят четыре миллиона. Он решил, что мытари как обычно преувеличивают и для себя сократил число вдвое. Когда я принес ему саквояж, он порадовался своей проницательности — решил, что миллион отдан ему, второй миллион с недвижимым имуществом остался у моего тестя. Счел наказание достаточным и обещал прекратить дело. Если кто-то доложит королю о других деньгах и сможет обосновать свои слова, то государь подумает, что его обманули. Что тогда решит, даже не могу представить.

— А я могу. Ничего хорошего.

— Это и я понимаю, но вот что конкретно будет, не знаю.

— Миллион и недвижимость. И можно торговать. И без пошлины последний рейс из колонии. Пожалуй, для виду снаряжением судов займусь.

— Тут тоже есть тонкий момент — государь считает, что я имею с рейса тысяч тридцать или пятьдесят талеров.

— Это как раз объяснимо — таможня получает документ о цене покупки в колониях. Мы деньгой не козыряем. Зачем лишние пошлины платить? Это только ваши товары сбором не облагают. Со всех других тянут, а мы выкручиваемся, потому и наличных столько скопилось. Миллион и недвижимость… О которой фискалы знают… Как и хотел, деньги раздам — если что, много не конфискуют. С рейса пожирнее подарок его величеству сделаем. Вас, Стах, поблагодарю. Хорошенько поблагодарю, как обещал. А вы при нужде не откажите в помощи.

Разговор

— Тихий-то, опальный наш вьюнош, именьице получил близ столицы. От покойного графа Гайгера осталось. Приют Рыбака — может, слышали?

— М-да… За что эдакая немилость опальному пришла? Как бы мне в такую же опалу попасть? Да чтобы наказывали поместьями побольше и подоходней. Там помимо пятисот десятин пашни еще рыбные пруды каскадом и виноградники. И вблизи столицы! Как бы так разгневать государя, чтобы он меня поместьем наказал? Пусть вполовину хуже.

— Сказано, поместье дано вместо продолжения рейсов в колонии.

— Да! Ужасно! В колонии он от себя хоть каждый месяц может корабли посылать, а земелька дана, чтобы не расстраивался. Как был псом Лагоза, так и остался.

— Мы тут поговорили, посчитали и решили: в столицу ему позволили вернуться за помощь леди Лауре. Ходит слух, что у великогерцогской четы случился разлад и небольшие разногласия…

— А Тихий без ведома герцога открыл портал и вернул дочку в отеческий дом. Слышал уже. Тут другое рассказали — как он что-то лично в королевские руки в саквояже передал. Все Изумрудные видели. Вот для чего ему столицу открыли — чтобы с государем без умаления можно было видеться. Леди Лаура так, предлог.