Тихоня, любовь моя! (СИ)

— И о чем это ты, интересно, будешь молчать, как рыба, Цветан? — мы с Хрящем почти одновременно поворачиваемся и видим стоящую рядом Тихоню, с улыбкой смотрящую на нас.

— Тихоня?! — оба синхронно вскрикиваем мы, и видимо, вид при этом у нас с королем был такой комичный, что девушка не выдерживает и тихонько прыскает себе в кулак.

— Привет, Цветан! — она, все еще негромко посмеиваясь, бросает на меня быстрый взгляд, покрывшись при этом легким румянцем.

— Привет… Хрящ… — тут Тихоня поворачивает голову в сторону короля и заметно мрачнеет, сразу поникнув и опустив в землю глаза. — Давно… Не виделись… Как у тебя дела?

— Привет, Тихоня… Да… Все нормально. Вот, представляешь, шел себе по делам и встретил здесь Цветана. — Хрящ при этом излишне торопливо показывает на меня, и я тут же изображаю на лице идиотскую улыбку, заранее понимая, каким же придурком я сейчас выгляжу. — А я его так давно не видел, вот, и разговорились с ним о том, о сем…

— Понятно… — Тихоня наконец поднимает свои огромные глазищи на зеленоволосого парня и едва заметно грустно улыбается . — А ты, я смотрю, всё так и продолжаешь ходить в своей старой одежде.

— Ну, да… Есть такое. — Хрящ попытался улыбнуться девушке, но у него это, скажу я вам, ребята, весьма хреново получилось. — Дурацкий вид, правда? Ты знаешь, вроде сам уже всё понимаю, что давно вырос из всего этого, но… Всё равно так и продолжаю одеваться по-старому. Как-то привык я уже к этой одежде, понимаешь? А старые привычки трудно менять.

— Да… Это точно. Трудно… — негромко произносит Тихоня и замолкает, нервно теребя в руках небольшую дамскую сумочку. Мы все стоим молча, не зная, что сказать, вернее, ребята, я-то знаю, что сказать, но молчу, потому что не хочу вмешиваться в их разговор. Не мое это дело, да и не в праве я лезть в чужую жизнь. Первым неловкую паузу нарушает король.

— Ну, ладно, ребята. Было очень приятно вас увидеть. Рад бы еще постоять, поболтать с вами, но увы, меня ждут королевские дела! Мне очень жаль, но я вынужден уйти. Пока, Цветан! Еще увидимся! — Хрящ крепко жмет мне напоследок руку и оборачивается к тихо стоящей Тихоне.

— Пока… Тихоня… Очень рад был тебя повидать… — молодой берген смущенно кивает нам обоим на прощание головой и быстрым шагом удаляется в сторону виднеющегося вдалеке королевского дворца. И знаете, ребята, в этот момент я готов был поклясться, что если бы не его важный титул, он сделал бы это бегом, лишь бы не видеть поникшего лица несчастной Тихони. Когда кряжистая фигура Хряща исчезла за ближайшим поворотом, я тихо подхожу к неподвижно стоящей девушке и осторожно заглядываю ей прямо в глаза. Как я и ожидал, они все были полны слез. Тихоня беззвучно плакала, дрожа всем телом и всхлипывая, слезы так и катились из ее глаз сплошным потоком, влажными дорожками стекая по щекам и подбородку, но она, казалось, этого даже не замечала, невидящим взглядом смотря куда-то в пустоту. Я ласково обнимаю её, прижимая к себе, и медленно глажу её волосы, пытаясь хоть как-то успокоить.

— Больно… Да? — негромко говорю я ей, чувствуя, как под моими руками дрожит тело девушки. — Я знаю. Больно. Знаю, как никто другой, и представляю, что ты сейчас чувствуешь. Ну, всё, всё. Успокойся, прошу тебя. Я здесь. Я рядом. Все будет хорошо, вот увидишь. — Тихоня поднимает на меня зареванную мордашку и, все еще всхлипывая, смотрит своими бездонными огромными глазами, в которых блестит целый океан слез. И я, глядя в эти прекрасные глаза, вдруг в какой-то момент с удивлением понимаю, что мне очень хочется поцеловать эти прекрасные глаза, хочется до дрожи в ногах, до головокружения.

— Цветан… — девушке с трудом удается говорить из-за постоянно сотрясающих ее рыданий. — Я же… Уже… Почти начала забывать всё это… Думала… Что всё уже утряслось и смирилось… Там… В душе… А сегодня вот… Вновь увидела Его… И… Снова… Снова эта боль вернулась… Он… Ведь… Когда говорил, даже не смотрел на меня… Словно… Я стала ему совсем чужой… Боже, Цветан… Ну, почему? Почему всё так случилось? За что?

— Не знаю, Тихоня… — тяжело вздохнув, честно отвечаю я. — Просто… В жизни так иногда случается. И мы порою бессильны что-либо в ней изменить. Надо просто найти в себе силы пережить все это.

— Тебе легко говорить… — Тихоня отворачивается и на мгновение замолкает, тихонько всхлипывая. — Тебя ведь не бросали, как меня.

— Ошибаешься… — тихо отвечаю я, на миг зажмурившись от внутренней душевной боли. — Еще как бросали. Просто… Сегодня… Я узнал, что оказывается, у Розочки есть любимый парень. И у них, похоже, все серьезно.

— Не может быть! Цветан! Как такое вообще возможно?! Ты… Ты в этом уверен?! — Тихоня, широко распахнув от изумления глаза, потрясенно смотрит на меня, и я в ответ лишь печально улыбаюсь.

— Уверен. Сам сегодня видел их любовную переписку. Случайно получилось. Письмо лежало на столике, и я его заметил. И даже прочитал имя того, кто его написал.

— И… Кто же это?