Тиховодье

Клиника основана доктором медицины, профессором, действительным членом академии наук Гавриловым П.И. в 2005 году на основании отделения ОПНД (с 1971 года) в здании и на землях бывшего имения Мусиных-Пушкиных. – прочитала Катя. – Как говорится в исторических хрониках, еще во времена графа Алексея Мусина-Пушкина за этой местностью была замечена мистическая способность излечивать всякий недуг как душевный, так и физический. Супруга графа Екатерина, после смерти мужа, создала в этом имении первый приют для офицерских детей. Впоследствии преобразованный в реабилитационный центр для вернувшихся с войны офицеров. После революции на территории имения находился детский дом, а с 1971 в здание обосновался областной психоневрологический диспансер.

В настоящее время клиника, возглавляемая доктором Гавриловым, продолжает традиции, заложенные в славном прошлом, тщательно восстанавливая имеющиеся здесь памятники архитектуры и делая все для того, чтобы любой попавший сюда пациент по окончании лечения вышел за ворота здоровым и полным сил.

Клиника доктора Гаврилова – это не санаторий, и не профилакторий. Это полноценный реабилитационный центр, где проводится полный спектр восстановительных…

Катя устала читать и переместила взгляд к окончанию текста.

…пациенты перенесшие операции и прошедшие лечение в областном госпитале доктора Гаврилова, принимаются без очереди и имеют право на скидку в размере…

Этот Гаврилов, – просто медицинский Дон Корлеоне, – подумала она. – Видать, он имеет немалые деньги. А реставрация памятника архитектуры дает ему право на преференции и налоговые скидки. Мда…

К зданию вела бетонная четырёхступенчатая лестница. Холл за огромными массивными дверями был ярко освещён. Свет из высоких окон заливал крыльцо и площадку, ограниченную бетонными перилами с пузатыми балясинами. В остальной части здание оставалось погруженным во тьму. В окнах второго и третьего этажа холодным сиянием оранжевых солнц отражались фонари, стоящие вдоль огибающей клинику дорожки.

Поднявшись по ступеням, она толкнула дверь.

Пол, выложенный в шахматном порядке чёрной и белой плиткой, как осенняя листва в парке устилали обрывки бумаг и разодранные папки личных дел. Листы с отпечатанным на них текстом с полуторным интервалом и четкими границами абзацев, – казалось их сотни, если не тысячи. На некоторых присутствовали черно-белые фотографии, на других линейные графики и гистограммы.

До этого момента таившийся за спиной ветер ворвался в помещение вслед за Катей. Его порыв поднял разбросанные по полу бумаги и закружил их в маленьком смерче. Один из обрывков попал прямо в ее руки. Бросив на него взгляд, она невольно прочитала напечатанный на нем текст.

Одна единственная фраза, – Оставь его мне, – составляла предложения, предложения собирались в строки, те группировались в абзацы. И так продолжалось десятки раз.