Тиховодье

– Следующей крупной жертвой оказался сосед, учившийся с вами в одном классе. На нем закончились метаморфозы.

Хоровод пополнился лицами его одноклассниц и одноклассников. Они смеялись над ним. Их гогот разносился эхом по спортивному залу. Учитель физкультуры, сравнивший его с «мешком набитым костями и дерьмом», довольный своим остроумием, смеялся вместе с ними. Появилось лицо участкового, Рустама Шигабутдинова, обвиняющего его в избиении соседа и в угрозе тому ножом.

– За чувством вины скрывался персональный демон. Принося ему все новые жертвы, Вы откормили его до того, что демон поглотил вас. И в том возрасте, когда у обычных детей окончательно оформляется их сексуальность, вы оказались застывшим в своем психосексуальном развитии.

Гаврилов замолчал. Он тяжело опустился в кресло. Взял свою чашку и, отхлебнув кофе, пристально посмотрел на юношу. Тот лишь еще больше сжался и еще ниже опустил голову.

– Максим, – прошептала Катя, делая робкий шаг вперед и борясь с одолевающей тошнотой. Хоровод исчез, но мир все еще покачивался, как детская игрушка волчок, потерявшая устойчивость на последнем дыхании, на остатках завода.

– Секс, секс, секс, – продолжил Гаврилов, кашлянув в сжатый кулак. И его голос опять изменился. Интонации стали назидательными. Почти отеческими.

– Вы обыватели считаете, что, начиная с Фрейда, все психиатры помешаны на сексе. Смеетесь над тем, что он видел в сигарах фаллический символ, а в курении подсознательную потребность в оральном сексе. Но на самом деле это не мы помешаны на сексе. Это вы помешаны на нем. И видите его даже там, где мы о нем забываем. Он правит вами, вы его заложники с младенчества. Но в отличие от вас мы осознаем эту зависимость, а вы считаете, что это запретная тема, и стараетесь игнорировать ее. Но секс между тем не игнорирует вас.

Петр Ильич пролистал текст на «айпаде».

– Не могу понять. У вас были поллюции или детский онанизм?

Молодой человек не шелохнулся.

– Ну ладно. Могу сказать со стопроцентной вероятностью, как только вы в первый раз проснулись от ночной поллюции, или эякулировали вовремя мастурбации, вы стали избегать девочек. Когда какая-нибудь из них оставалась с вами одна в классе что вы чувствовали? Что это предательство? Или просто ощущали немотивированную злобу и страх?

Голова юноши вжалась в плечи.

– Хватит, мучить его, – крикнула Катя. Но ее никто не услышал. Так словно она и вправду была призраком женщины, чьи мозги раскатали по асфальту колеса грузового фургона.

– Вы даже не знали, что у вас проблемы, что это ненормально. Но бомба, взведенная в детстве, уже была запущена и принялась разрушать вашу жизнь.

Психиатр одним глотком допил остававшееся в чашке кофе.

– Первый поцелуй, первый сексуальный контакт, – он закатил глаза. – Как это романтично. В скольких произведениях воспет этот миг, первая влюбленность. К сожалению, это не ваш случай. У вас вполне ожидаемо первый блин обернулся комом.

Гаврилов ткнул пальцем в экран планшета.

– Вот. О нем даже осталась запись в школьном журнале и в вашем личном деле. Одноклассница, самая красивая и недоступная девочка в классе, хотела вас поцеловать во время дежурства в школьном музее. Вы не были против, не исключено, что какая-то ваша часть даже думала о большем, надеялась на большее. В студенческие годы мой учитель как-то сравнил человека с моллюском в раковине, а жемчужины, которые часто находят в этих раковинах – с нашей сексуальностью. И вот, когда вы впервые целовались в школьном музее, остаток вашего естественного натурального либидо показался из раковины закомплексованности и страхов как молодой моллюск, впервые исследующий пугающий, но такой необычный окружающий мир.

Только в тот момент, когда раковина почти раскрылась, и моллюск выбрался наружу, по нему был нанесен удар. Взгляд или поворот головы, может неосторожно оброненное слово или излишняя напористость девушки – неважно, чем именно это было. Важно, что этот удар, эта ментальная пощечина, закрепил на всю оставшуюся жизнь к тому времени уже довлевшие над вами страхи.

Доктор встал и принялся расхаживать по комнате.

– Я не думаю, что вы хотели ей зла, что оттолкнули ее специально. Но сделанного не воротишь. После того случая вы надолго стали изгоем во всей школе.

Катя вытянула руку и попыталась дотронуться до плеча врача. Но пальцы погрузились в него, не почувствовав никакого сопротивления и показались из его спины. Они находились в разных пространственно-временных континуумах и не могли повлиять друг на друга.