Тиховодье

– Подожди! – Дима с силой прижал ее к себе. – Не было тут Максима. Я все придумал, чтобы ты еще раз назвала его имя, чтобы показала его фотографии. И вот, что я хочу тебе сказать. Похоже, я могу помочь тебе найти его. И, может, даже больше. Найти себя.

– О чем ты говоришь! – она всхлипнула, вытирая слезы. – О чем все тут говорят. Что за ерунда происходит!

– Послушай, – Дима крепко держал ее, не давая ей вырваться. Эти объятия уже не были похожи на его первые робкие попытки прижать ее к себе, они оказались крепкими и твердыми. – Я знал одного Максима Нилова как две капли воды похожего на твоего. И на тебя. Но было это в школе, больше десяти лет назад.

– И что?

– Буквально перед твоим появлением я вспоминал Макса. Почему сам не знаю. Сегодня у меня такое ощущение, что это совсем другой Тиховодск, не тот, который был вчера. Кажется, в этом городе ожили все призраки давно минувших дней. И все это как-то связано с Максимом. Я уверен, что мальчик, которого ты ищешь и тот, которого помню я – один и тот же человек. Мы учились в пятой школе. Да, именно в той, где сейчас должен быть развернут пункт эвакуации. Он был года на два младше меня. Я не особо его знал. Пару раз пересекались в школьном дворе, в столовой. Он не был популярным среди других учеников, но был известным. Главным образом из-за того, что не заметить его было сложно. Он увлекался специфической музыкой. Некоторые считали его сатанистом. Кроме того, он участвовал в нескольких школьных скандалах. Вроде как даже до разборок в полиции доходило. Учителя про него говорили, что у него сложный характер.

– Нет, это не мой Максим. Это чушь. Он очень открытый, скромный и добрый. И ему всего семь лет.

– Как думаешь, какой сейчас год…

– Я… – но вместо ответа в сознании Кати зияла огромная дыра. Она попробовала посчитать, добавляя семь лет к году рождения Макса, но у нее ничего не получалось. Она складывала в уме девяносто восемь и семь, и у нее выходило все что угодно – от трех до пятнадцати. Ее мозг, казалось, совершенно отучился оперировать двухзначными числами. И чем дольше она упражнялась в арифметике, тем большую слабость ощущала. Мир закачался и медленно как трогающийся железнодорожный состав поплыл, вращаясь вокруг нее. Зазвенело в ушах. Она зажмурила глаза, окунувшись в хоровод лиц незнакомых людей. Снова она оказалась среди участников реалити-шоу «Докричаться до Екатерины».

– Ага, и я о том же, – кивнул Дима. – Думаю, из твоего мозга просто выпало не меньше десятка лет.

Кто же первый сможет донести правду до нашей героини, – раздался отвратительный высокий голос ведущего ток-шоу, прячущегося с другой стороны проплывающей мимо мозаики из глаз и ртов. Она представила его большеголовым и кривоногим карликом, расхаживающим с важным видом по аудитории.

– Моя помощь тебе в поисках сына, – это совет. Когда окажешься в школе (ты же собираешься эвакуироваться, не хочешь, чтобы тебя смыло вместе со всем городом) проверь записи в журналах и в базах данных. Документы по всем выпускникам за последние двадцать лет хранятся в архиве и базе АСИОУ, войти в которую можно на любом компе в учительской.

Мы наблюдаем неплохую попытку участника по имени Дима, совершить невозможное, – восторженно комментировал карлик. – И, наконец, объяснить ей, что десять лет ее жизни… Что!?…

– Паролей на вход никогда не было. С информационной безопасностью, как и везде у нас бардак.

Аудитория восторженно загудела, и карлик закончил, – отправились псу под хвост!

– Сомневаюсь, что с того времени, как я окончил школу что-то поменялось. Если даже они появились, наверняка написаны маркером на клавиатуре. Да! Чуть не забыл! В школьном музее есть фотографии выпускников разных лет. Обрати на них внимание. Думаю, тебе хватит одного взгляда понять, что мой Максим Нилов и твой ребенок – один и тот же человек.

– Заткнись, – прошипела Катя сквозь сжатые зубы и карусель из лиц медленно остановилась, разваливаясь на части, тускнея и проваливаясь в темную бездну.

– Прости, что ты сказала?

– Я сказала, это чушь, – она открыла глаза. – Если по какой-то причине больше десяти лет выпали из моей памяти, сколько же мне сейчас? Хочешь сказать мне уже за тридцать? Я что так плохо выгляжу? Или это такой комплимент с твоей стороны?

– Просто проверь. Я уверен в своей правоте. И это меня пугает.

Даже если он прав, то, что с этого? Что ей бросать искать сына? Лишь, когда она увидит его и узнает, что он в безопасности, лишь, когда разберется в причинах того, что с ней произошло, лишь после этого подумает о том, чтобы сесть на одну из мокрых скамеек в городском парке и перерезать себе вены.