Тиховодье

Монотонное гудение прерывается. Щелчок. Свет гаснет. На краткий миг сумерки с улицы и из углов стремительно растекаются по коридору как темная вода из прорванной дамбы. И там, в них, что-то колышется, что-то призрачное подбирается к женщине. Но снова раздается щелчок. Вспыхивает медленно разгорающийся свет и сумеречные тени прячутся по углам.

Под самым потолком висели большие указатели со стрелками. В стрелках были вписаны номера и названия классов. Дальний из видимых ей указателей раскачивался на двух крюках, которыми был прикреплен к потолку, словно под порывами ветра. На нем не было ни номера, ни названия класса. Вместо них был нарисован человек, бегущий вверх по лестнице.

Школа оказалась пустой. Не было людей в форме МЧС, врачей в белых халатах, не было растерянных и подавленных людей, побросавших свои дома и нажитый скарб.

Эвакуация закончена, – эта мысль родилась в ее голове сразу, как только она увидела темные окна, и дернулась в закрытую дверь, но только сейчас она позволила себе облечь ее в слова.

Это означало, что она не найдет здесь Максима, большее из того, на что она могла рассчитывать – это обнаружить какие-нибудь записи о том, что ее сына эвакуировали в областной центр. И то если повезет.

Она очень надеялась, что удача вернется к ней.

Повернув из коридора на лестницу, Катя услышала над головой сдавленный детский крик. Будто ее появление напугало притаившегося на лестничной площадке ребенка.

– Эй! – крикнула она, заглядывая между пролетами.

Вместо ответа по мозаичному полу застучали торопливые шаги, и хлопнула дверь на втором этаже.

Катя, не раздумывая, помчалась вверх по лестнице. Перепрыгивая через ступени, она выбежала на площадку второго этажа, рванула дверь, и оказалась в широком холле как раз в тот момент, чтобы увидеть, как закрывается дверь класса биологии и услышать громкий стук створки и еле различимый щелчок щеколды, входящей в паз.

7

Боясь еще больше напугать ребенка, подойдя к дверям, она постучала и произнесла:

– Эй, ты кто? Не бойся меня. Давай просто поговорим.

Но ей никто не ответил.

Она надавила на ручку и открыла дверь.

Полутемное помещение. Такие же, как и везде, три ряда парт и шкафы вдоль стены напротив окна. На полках и на антресолях стояли фигуры динозавров, чучело голубя и огромное количество растений в одинаковых пластиковых горшках. У дальней стены находились манекен человека, демонстрировавший ученикам свои внутренние органы, и скелет собаки.

Но ведь кто-то же сюда заходил? Кто-то стучал подошвами по мозаичному полу и захлопнул дверь перед ее носом?

– Ты где? Как тебя зовут? Меня Катя.

В районе галерки что-то громко шлепнулось на пол, заставив ее вздрогнуть.

– Не бойся, – сказала она. – Я сейчас подойду, и мы просто поговорим. Я не причиню тебе зла.

Женщина медленно пошла по проходу между рядами.

– Я ищу своего сына. Представляешь. Надо же быть такой глупой и эгоистичной мамашей. Я умудрилась его потерять во время прогулки. А ты не потерялся случайно?

Дойдя до последней парты, Катя замолчала. Тут никого не было. Она разговаривала с пустотой. Или с собственным воображением. Ей всё померещилось.

Ее взгляд скользнул под ноги, и она увидела лежащую на полу книгу.

– Основы физиологии половой жизни, – подняв, прочла она на обложке. – Какие интересные познания дают нынче школьникам.

Между страниц, над корешком торчал белый листок бумаги. Она вынула его и поняла, что это записка.

Два предложения и два разных почерка. Верхний напомнил ей ее собственный. Такая же, как у нее буква «д» с закорючкой сверху, не доведенные до конца буквы «в».

«Света, ты не будешь против, если я приглашу тебя в «Эпицентр» на вечерний сеанс?»

Ниже четкие ровные буквы, написанные аккуратисткой и отличницей:

«Я не против»

Катя убрала листок обратно в книгу.

– Какое мне дело до чьих-то отношений, – сказала она себе и направилась к выходу из класса. – Мало ли, что почерк похож на мой? В мире бесчисленное множество однотипных почерков. Почему это обязательно должна быть записка от моего сына. Тем более что это просто невозможно. Это глупо, смешно и…

Кажется, в этом городе ожили все призраки давно минувших дней. И все это как-то связано с Максимом.

…совершенно бессмысленно.

Между доской и дверью висел плакат, демонстрирующий в разрезе отличия мужских и женских половых органов. Под женскими кто-то подписал жирным ярким маркером – Оближи мою мохнатку.

– Гадость, – она отвернулась и увидела лежащий на учительском столе классный журнал.