Тики

— Мафута, я нашёл путь! — выпалил он и рассказал об ущелье и о реке.

Ни секунды не раздумывая, стали они спускаться по склону на восток.

Сделав два шага, Тики остановился: он вспомнил о животных. Они повернули к людям головы и тоскливо смотрели им вслед.

— А они?! — воскликнул он. — Их тоже нужно спасать!

— Нет. Я отвечаю только за тебя! — прокричал в ответ Мафута. — Они сами найдут дорогу вниз. Просто пойдут за нами, и всё. Пошли, Тики, живее!

Но Тики удержал его за руку.

— Пожалуйста, Мафута! — умоляюще сказал он. — Они, может, и догадаются пойти, но ведь дым какой — ничего не видать! Они заблудятся и погибнут. Мы должны показать им дорогу!

Пламя подпрыгивало всё ближе, дыма становилось всё больше. Тики видел только хамелеона и одну болотную антилопу. Она подошла совсем близко к нему и вся дрожала.

— Свирель! — воскликнул он. — Мафута, поиграй им на своей свирели, и они пойдут за нами. Слышишь, Мафута, начинай дудеть, и пошли дальше!

Он подобрал с камня ещё и хамелеона — хотя бы его спасти!

Мафута улыбнулся:

— Ладно, пошли!

Достал свою тростниковую свирель и начал играть. Играл он громко и ясно, и было очень странно слышать его музыку среди бушующего вокруг огня.

Цепляясь за камни и выступы скалы, стали наши путешественники спускаться по ущелью вниз. Огонь уже подступил к нему с обеих сторон и жадно пожирал траву и деревья по краям.

Тики казалось, что они находятся в самой преисподней; он только старался загородить лицо от нестерпимого жара.

Мафута продолжал изо всех сил дуть в свирель, а Тики то и дело отставал от него на несколько шагов, чтобы посмотреть, идут ли за ними животные.

А они шли. Тики всякий раз, как отбегал назад, видел и болотную антилопу, и гепарда, и двух обезьян; а ещё дальше сзади виднелись смутные очертания остальных животных, окутанных дымом.

— Идут, идут! — сообщал он Мафуте.

Тот кивал головой и продолжал играть, да так, как он никогда не играл раньше!

Пока они, спотыкаясь и скатываясь, оцарапав до крови ноги, пробирались по острым камням и валунам вниз по ущелью, прошла, как им показалось, целая вечность. Наконец они очутились у реки.

Какой замечательной была вода после такого трудного пути! Как приятно окунуть в неё усталые ноги!

Но прохлаждаться некогда. Они пошли вброд.

Животные — следом.

Впереди маленькая болотная антилопа. Потом леопард. За ним шумной ватагой зашлёпали по воде обезьяны. Следом гепард, большая антилопа иланд, кабан-бородавочник и остроухие собаки.

Достигнув противоположного берега, Тики спустил на землю хамелеона и черепаху.

Только он успел это сделать, как заметил что-то живое на том берегу, где они только что были.

— Кролики!

Тики совсем забыл о беднягах; зверюшки суетливо бегали у самой воды — они боялись лезть в реку: ведь вода накрыла бы их с головой.

Тики бросился назад и перенёс их через реку.

Теперь все животные были в безопасности. Они стояли и не мигая смотрели на другой, оставленный ими берег. Там, направо и налево, куда ни кинь взгляд, свирепствовал огонь лесного пожара. Но сюда к ним он добраться уже не мог.

Тики улыбнулся Мафуте.

Он очень измучился, глаза и горло щипало от дыма, но он был счастлив!

Животные ещё один, последний раз посмотрели на охваченный пожаром буш — их прежний дом — и один за другим ушли в чащу нового леса.

Тики стало немного грустно расставаться с ними, потому что пережитая опасность сблизила их: как будто они вместе сражались в бою с одним и тем же врагом.

Но главное дело сделано — они спасены, и печалиться особенно не стоило…

Мафута первым нарушил молчание.

— Ты знаешь, здесь, по-моему, подходящее место для ночёвки, — сказал он.

Тики устало кивнул головой.

Итак, свой ужин они начали готовить на речной отмели под темнеющим вечерним небом.

Когда костёр стал весело потрескивать, Мафута полез в сумку с маисом.

Только он сунул туда руку, как тотчас же, ойкнув, выдернул её.

— Что с тобой? — удивлённо спросил его Тики: крик был такой, будто Мафуту укусил красный муравей.

Мафута с нахмуренным от злости лицом осторожно просунул руку снова в сумку.

И вытащил оттуда комок игл. Он совсем забыл про ежа!

Ёж подозрительно распух и был на вид какой-то сонный.

Мафута снова запустил руку в сумку и осторожно пошарил в ней.

— Пусто… — пробормотал он, не веря самому себе. — Он съел весь мой маис для каши, этот… этот… — Мафута не находил слов от возмущения и только тыкал пальцем в сторону ежа.

— Так у меня в сумке ещё есть маис… На, посмотри! — постарался утешить его Тики.

Они отпустили ежа и долго смотрели, как этот довольный жизнью игольчатый комок медленно катится к ближайшему кусту.

Потом взглянули друг на друга и громко расхохотались.

Глава шестая ВОРИШКИ БАБУИНЫ

Мафута пошевелился и открыл глаза.

— О-о-ох! — простонал он. — Все кости болят.

Он, кряхтя, сел и осторожно вытянул руки и ноги.

— У меня тоже… — отозвался Тики.

И сразу вспомнил: лесной пожар! Битва с огнём!

Об этом напоминал и острый запах горящей травы в воздухе, и от этого болели воспалённые от дыма глаза.