Тимбервольф

Со слов переводчика, мне стало очевидно, что управление разработало несколько вариантов операции и решило разыграть втёмную несколько карт. В том числе и мою карту, и лисенка. Вот только от действий Дельгадо всё мое нутро выворачивало наизнанку. И чего уж в управлении никак не могли предвидеть, так это того, что я начну вести собственную игру.

***

В ответ на вопросительный, и как на мгновение мне показалось, немного ошарашенный вид полковника, я разом выдохнула остатки своего авантюрного плана.

– Вы с ума сошли, – тихо произнес полковник. – Нашли время шутить. Вас, госпожа майор, солнцем ненароком не напекло? – полковник почесал небритый подбородок, разливая по стаканам теплый виски. – Давайте выпьем, и спокойно обо всем поговорим.

Я судорожно сглотнула порцию горячего пойла, и, поморщившись, занюхала заботливо поднесенным полковником к моему носу лимоном.

– Успокойтесь и выслушайте меня, – исподлобья полковник наблюдал за мной, – связи с Танели нет. Но как только он подтвердит цель, вы можете отдать команду о прекращении операции.

Я помотала головой, казалось слишком резво для простого отрицания.

– Не получится, – с бессилием в голосе прошептала я. – Как только уйдет подтверждение, он будет обнаружен. Мы провалим операцию и потеряем группу.

– Давайте-ка, Александра, переведу весь этот бред на простой язык.

В ответ я, наверное, чересчур, быстро кивнула, соглашаясь и с его спокойным тоном и внезапной фамильярностью.

– Значит так, – он потер ладони, разлил еще по одной порции виски и свистнул караульному. – Боец, принеси нам льда. И можешь не торопиться, – полковник внимательно посмотрел на меня. – Я так понимаю, лишние уши нам ни к чему.

Вместо ответа я подняла вверх указательный палец. Полковник ухмыльнулся и продолжил:

– С самого начала вам нужен был не снайпер, а наводчик-целеуказатель, – я внутренне напряглась, боясь, что полковник может меня раскусить. То, что я предлагала, иначе как безумием назвать было нельзя. Но у Танели появится, пусть крохотный, но все же шанс вернуться живым с задания. Но он так и не поднял головы, продолжая рассуждать о моем наскоро состряпанном плане, и я с облегчением поняла, что это было утверждение, а не вопрос.

– Ну, конечно, кто лучше снайпера сможет навести на цель, – продолжал он разговор сам с собой. – Логично, но и цинично, парень получает билет в один конец, ведь вы не собираетесь его оттуда вытаскивать? – спросил он, и разом выпил свою порцию. Я воздержалась, пытаясь сосредоточиться на непростом разговоре.

– У него будут пути отхода, и теперь это не обсуждается, – я подняла на полковника холодный взгляд, и он, не выдержав, отвернулся. – О плане эвакуации я уже позаботилась. Как только мы получим координаты с целеуказателя, его уже будет ждать борт в точке сбора.

– Но все же почему сразу мне не рассказали, не доверяете?

– Доверяю, потому и разговариваю сейчас с вами. Но у пустыни, тем более на вражеской территории, повсюду уши, – полковник кивнул, видимо нехотя, но соглашаясь с моими не совсем уместными словами.

– Сказать честно, большая часть генштаба отмела любые силовые акции как слишком дерзкие и неоправданно рискованные. Среди них был и удар с воздуха, и артобстрел, и даже, – я сделала паузу, набрав в легкие побольше воздуха, – тактический ядерный удар.

Полковник вздрогнул, но продолжал слушать молча, сдерживаясь, как мне показалось, от того, чтобы сорваться в нецензурную брань.

– Уничтожить вражеское гнездо вместе с командованием повстанцев – не только лакомый кусок. Он еще и слишком большой, чтобы его смогло проглотить наше командование, – с бешенством, смешанным с каким-то почти садистским злорадством, сказала я. – Но слишком уж много совпадений, полковник, для того, чтобы мы бездействовали. Да и показания этого араба, – задумчиво сказала я, – такого шанса больше не представится.

– Хорошо, я так понимаю, в связи с чрезвычайной важностью и секретностью задания, все приказы будут устными, – с ухмылкой переспросил он. Я закусила губу и смолчала. Полковник хмыкнул и продолжил.

– Вы не можете не понимать, что жертв среди местного населения не избежать. Нас объявят военными преступниками.

– Да понимаю. Но полковник, не забывайте – я обладаю чрезвычайными полномочиями. Вплоть до возможности отстранения вас от командования в случае неподчинения, – сказала я и тут же обозлилась на себя за несдержанность. Полковник нахмурился, но смолчал. – Молчите? Хорошо. Не мне вам говорить о том, что мы на войне, и без потерь среди мирного населения не обойтись. А у нас ситуация куда печальнее, речь идет не о победе, а об элементарном выживании, – я замолчала, соображая, не перегнула ли палку. Внешне полковник оставался спокойным.