Тимирязев: путь биолога

…Подходил к концу декабрь. В столицу прибывали все новые и новые члены I съезда русских естествоиспытателей и врачей. Зима в том году стояла суровая. Морозы в Петербурге в иные дни достигали сорока градусов. Петербургская газета «Русский инвалид» писала: «На дворе стоят такие морозы, от которых даже обитатели севера покрякивают». Во многих районах России бушевали сильные метели. Добраться до столицы было нелегко. И все же на съезде собралось около шестисот участников, из них приезжих – более ста», – вспоминал К. А. Тимирязев. Собрался, без преувеличения, весь цвет русской науки: математик П. Л. Чебышев, физик Б. С. Якоби[31], биолог И. И. Мечников, палеонтолог В. О. Ковалевский[32], механик И. А. Вышнеградский[33] и многие другие видные ученые.

(В свое время в музее К. А. Тимирязева был обнаружен ответ И. И. Мечникова на письмо Тимирязева, приглашавшего его принять участие в работе съезда русских естествоиспытателей и врачей. В этом письме И. И. Мечников благодарит К. А. Тимирязева за приглашение и пишет, что давно уже следит за его интересными работами, с наслаждением читает его популярные статьи. В свою очередь Тимирязев, внимательно изучая работы Мечникова, давал высокую оценку его теории фагоцитоза, его трудам по изменчивости микроорганизмов под влиянием условий существования. Когда в 1913 г. вышла книга И. И. Мечникова «Сорок лет искания рационального мировоззрения», Тимирязев написал восторженную рецензию на нее. «Мы, читающая русская публика, – пишет Тимирязев, – с благодарностью встречая все, что выходит из-под пера знаменитого ученого и талантливого писателя, должны особенно горячо приветствовать появление нового произведения, так непритязательно названного им “сорокалетними исканиями"» К. Тимирязев солидаризируется с Мечниковым в его критике идеалистических направлений в философии и науке, развивает и углубляет ее.)

Открытие съезда и первое общее заседание состоялись, как и было намечено, 28 декабря в актовом зале Петербургского университета. Большой зал, имевший 2500 кресел, не мог вместить всех желающих попасть на первое заседание. Студенты-распорядители с ног сбились, выясняя недоразумения и тщетно пытаясь найти для нового гостя хоть какое-то свободное местечко.

Но вот шум стих, и на кафедру поднялся профессор К. Ф. Кесслер[34], во многом благодаря которому и состоялся этот съезд. В приветственной речи он благодарил за честь, оказанную Петербургскому университету тем, что именно в его стенах собрался Первый съезд русских естествоиспытателей. «Да будет же его девизом, – воскликнул ученый, – работа на благо Отечества».

Оглашаются приветствия, полученные в адрес съезда, а затем с большой речью о популяризации естественных наук выступает профессор Московского университета Григорий Ефимович Щуровский[35].

Климент Аркадьевич слушал эту речь, как он потом вспоминал, с огромным интересом. Щуровский – геолог, а также врач, зоолог, палеонтолог, путешественник – ратовал за то, чтобы «наука выступила из кабинетов», за «распространение знаний в обществе», говорил о большом значении родного русского языка в деле популяризации науки. Он призывал ученых «писать для народа» и приводил в пример «великих популяризаторов» – Дарвина, Араго, Тиндаля, Шлейдена. «Одна посредственность, – утверждал Григорий Ефимович, – подобно древним жрецам, облекает науку элевзинскими таинствами и заботится лишь о том, чтобы она не вышла из-под руки».

Это были мысли, чрезвычайно близкие Тимирязеву. Ибо и он считал, что «наука должна сойти со своего пьедестала и заговорить языком народа, то есть популярно».

Впрочем, слова Щуровского заставили задуматься о долге ученого перед обществом многих сидевших тогда в актовом зале университета. «Речь г. Щуровского, – отмечала петербургская газета «Русский инвалид», – сопровождалась шумными и продолжительными рукоплесканиями».

А вечером члены съезда собрались в гостинице Демута на Мойке, у Полицейского (ныне Народного) моста, на дружеский обед, который прошел, как писала газета, «с большим оживлением».

Вскоре съезд продолжил работу. Участники его, разбившись на отделения по специальностям, начали слушание научных докладов. На ботаническом отделении (оно собиралось четыре раза) было заслушано десять докладов. Выступали А. Н. Бекетов, А. С. Фаминцын, О. В. Баранецкий[36] – талантливый ученик Фаминцына, И. П. Бородин[37] – будущий академик, а тогда еще студент Петербургского университета, и другие исследователи растений – известные и малоизвестные.

Работу приятно разнообразили научные экскурсии то в Ботанический сад, то в Медико-хирургическую академию, то в ботанический музей Академии наук.

Очередь сообщения Тимирязева дошла уже в новом, 1868 году. Климент Аркадьевич выступал на последнем, четвертом, заседании ботанического отделения 5 января.