Читаем Тёмная Исповедь (СИ) полностью

   Билл похлопал меня по плечу, улыбнулся и вышел из комнаты. Я остался наедине со своими мыслями и тут же на меня нахлынул страх. Что-то тут было не так, но я никак не мог понять что. Ощущения были такие как будто ты находишься в игрушечном домике и сейчас одна из стен отвалится и на меня накинется взор огромного глаза. Мы все будто игрушки в этом городе и каждый наш шаг давно известен. Наши маленькие ножки передвигаются только благодаря огромным рукам. Наши маленькие тела садятся на маленькие стулья, благодаря этим рукам и мы пьём чай из маленьких пустых чашек, не потому, что мы так хотим, а потому что большие руки нас заставили. Каждую минуту мне всё больше кажется, что так оно и есть. Я мечусь из угла в угол, но на самом деле я иду по канату, ровно туда, куда мне и надо.



   Этого он и добивается. Этого он и добился от всего города. Он вбил всем в этом городе, что он кукловод. Его бояться не потому, что он может убить, а только лишь потому, что он много знает, много видит и много слышит. Но на самом деле он обычный человек, опьянённый властью. Нет смысла его бояться, нет смысла бегать от него. Просто надо с этим покончить...



   День был суетливый, все постоянно куда-то носились и казалось были счастливы. Какое-то продвижение взбудоражило всех, посеяли надежду и развеяли в воздухе непреодолимое желание жить. Я задыхался этим воздухом, горло сдавливало, в голове мутнело.



   Оружие перезаряжено, машины готовы к выезду. Всё как по ступенькам, шаг за шагом вело вниз. Вот мы садимся в машину, вот мы едем, окружаем клуб "Infernum", взламываем дверь и дальше всё как во тьме. Нас перебивали одного за другим. Я слышал голос Билла, слышал его пронзительный крик, который оборвался в долю секунды и куда-то пропал. Я чувствовал каждый удар по моему лицу и телу, казалось их было тысячи. Тысячи вспышек в глазах, я терял сознание от боли и от той же боли включался обратно. В какой-то момент я оказался в лесу, в том самом. Я лежал на траве, а с листьев стекала кровь. Повсюду слышался женский плач. Он был настолько пронзителен и громок, что я чувствовал каждую упавшую слезу. Я знал... Это была она.



   Не помню в какой момент я оказался на коленях, захлёбываясь кровью. Вокруг было много ослепляющего света, я не видел мебели, не видел стен. Я видел лишь чёрное пятно, которое стояло ко мне спиной. Это пятно смотрело на город и пило виски. Самое знакомое из самого чужого, что только может быть: Александр... Он медленно развернулся, посмотрел мне прямо в глаза и сказал:



  - А ты плохо усваиваешь уроки, - он выпил ещё виски и продолжил монолог. - Но отдам тебе должное... Ты молодец! - он вальяжно ходил по освещённой комнате и размахивал стаканом с виски. - Наворовал у меня кучу денег, собрал много друзей, напал на меня. У тебя почти получилось... - Кажется я разглядел стол, на который он поставил бокал, подошёл ко мне и сказал: - Вот тебе урок, сынок. Ты можешь заработать хоть все деньги мира. Но ты всё равно останешься никем без власти!



   Я посмотрел на него и всё понял. Он улыбнулся мне. Настолько тепло, насколько это возможно. Эта улыбка не была фальшивой. Он искренне был рад тому, что смог сказать мне это. Но во мне это вызывало лишь боль и разочарование. Я опустил голову в надежде, что всё это прекратится. Уйдёт этот белый свет, эта ядовитая улыбка, эта мерзкая кровь и это чёрное пятно.



  - Змей, - окликнул он. - Ты знаешь, что делать.



   В ту же секунду меня подняли и начали уносить. Двери за мной закрылись, и я стал терять сознание. Я помнил лишь длинный коридор, стук багажника и глухую темноту.



   В какой-то момент, лежа в неудобном багажнике, я почувствовал невероятное наслаждение. Весь мир вокруг рухнул, я понимал, что еду на смерть, понимал, что я проиграл и несмотря ни на что я всё равно чувствовал блаженное расслабление и удобство. Как будто я лечу в невесомости и где-то внизу меня ждёт твёрдая земля, которая оборвёт мою жизнь. И меня больше ничего не волнует, ни моя жизнь, ни моё приземлений, только лишь мой вечный полёт, между одним и другим.



   Машина остановилась. Двери открылись и тут же закрылись. Кто-то медленно подошёл к моему багажнику, нажал кнопку и меня озарил ослепительный свет. Сильные и крепкие руки выкинули меня на землю, я упал на колени и был не в силах встать. Ко мне подошёл Змей.



  - Знаешь, - начал он. - Не только Александр восхищен тобой, - он зарядил пистолет, снял с предохранителя и направил на меня. - В тебе что-то есть. Ты дерзкий, и невероятно смелый, - он ждал от меня комментариев, но я упорно молчал. - Знаешь, если ты попросишь я могу и не стрелять, - я молчал. - Правда, только попроси...



  - Нет.



  - Ты ведь можешь сейчас лишиться жизни.



  - Я уже её лишён.



  - Парень, просто попроси и я оставлю тебя в покое.



  - Иди к чёрту... Если собрался меня убивать, то закрой свою пасть и сделай это молча.



   Воцарилось молчание, он взвёл курок. Я отпустил его и его жалкую физиономию и посмотрел на горизонт. Там, вдалеке, было маленькое чёрное пятнышко. Не знаю, что это было, но я надеялся, что это была Кристина и что через мгновение я отправлюсь к ней.



Перейти на страницу:

Похожие книги

Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман
Понедельник - день тяжелый. Вопросов больше нет (сборник)
Понедельник - день тяжелый. Вопросов больше нет (сборник)

В сатирическом романе «Понедельник — день тяжелый» писатель расправляется со своими «героями» (бюрократами, ворами, подхалимами) острым и гневным оружием — сарказмом, иронией, юмором. Он призывает читателей не проходить мимо тех уродств, которые порой еще встречаются в жизни, не быть равнодушными и терпимыми ко всему, что мешает нам строить новое общество. Роман «Вопросов больше нет» — книга о наших современниках, о москвичах, о тех, кого мы ежедневно видим рядом с собой. Писатель показывает, как нетерпимо в наши дни равнодушие к человеческим судьбам и как законом жизни становится забота о каждом человеке. В романе говорится о верной дружбе и любви, которой не страшны никакие испытания.

Аркадий Николаевич Васильев

Проза / Советская классическая проза / Юмор / Сатира / Роман