Читаем Тёмная Исповедь (СИ) полностью

  - Нет. Но читатель это неотъемлемая и самая важная часть творчества автора.



  - Как это понять?



  - Как ты думаешь? Кому поют эти картины?



   Она оглянулась вокруг и посмотрела мне в глаза.



  - Нам?



  - Да, - ответил я и нежно положил руки ей на талию, скованно она ответила мне, положив свои тонкие руки мне на плечи. - Мы часть всего этого. Кому если не нам слушать эти картины? Дышать этой свободой? Искусство - это жизнь, жизнь - это свобода. Авторы это всего лишь посредники между всем этим.



  - Ты не перестаёшь меня удивлять.



  - Я стараюсь. И да, этот вечер я организовал только для тебя, - сказал я и нежно её поцеловал. Она растаяла в моих руках, и я почувствовал это всей душой. Словно она капля которая стекала по сухой и шершавой щеке.



  - Я ненавижу тебя, - шепнула она.



  - Ты меня любишь, - сказал я улыбнувшись.



   Не прошло и минуты как мы уже оказались в машине.



  - У тебя новая машина? - спросила она.



  - Теперь у меня много машин.



  - А что случилось с предыдущей?



  - Она мне надоела...



  - Мне нравилась прошлая.



  - Куда поедем? - Сменил я тему.



  - Туда где нам будут рады.



  - А если нам нигде не рады?



  - Им придётся улыбаться.



   Я улыбнулся. После этих слов я понял. Она часть меня. Небольшая часть, которая жила своей жизнью, боролась против всего мира, в одиночестве, до тех пор, пока не встретила меня.



   Прокатившись по всем барам, выпив немного алкоголя и дав новый повод для череды слухов мы поехали ко мне в лофт. Она забежала, сбрасывая верхнюю одежду и как будто скользя на коньках плавно подошла к панорамному окну. Я свернул в бар и налил нам выпить. Город, на который она смотрела, как всегда был невероятно красив. Лес небоскрёбов, сливаясь с тёмной ночью практически исчезал. И горящие окна усеивались как звёзды на тёмной пелене города. Она смотрела на них будто в каждом окне искала себя. Я медленно подошёл к ней и подал ей бокал. Она взяла его даже не обратив на меня внимания. Я тронул её за плечо и будто выйдя из транса она вздрогнула.



  - Я никак не могу насмотреться на эту красоту, - сказала она.



  - Скажи только слово, и я подарю тебе всё это.



  - Об этом я и хотела с тобой поговорить. Разве может один человек управлять всем?



  - Лучшие империи строились на решениях одного человека.



  - И тебя совсем не интересует мнение других?



  - Один человек лучше знает, что нужно толпе, толпа же, не сможет решить, что нужно человеку.



  - И долго это всё будет продолжаться?



  - Не знаю. Почему ты задаешь так много вопросов... - С этого момента я понял всё. Я окоченел, мой мозг переполняло фактами, но я не мог сказать и слова. Посмотрев на неё, я увидел, что она поняла: я осознал. - Ты журналистка...



  - Я хотела тебе рассказать, - всполошилась она. - Ты должен меня понять...



  - Уходи, - перебил я её. - Уходи пока жива.



  - Ты не можешь со мной так поступить.



  - А ты можешь!? Я открылся тебе! А ты лишь пользовалась мной! И для чего? Для какой-то жалкой статьи!?



  - Так жить нельзя! Люди должны знать.



  Я схватил её за горло и прижал к окну.



  - Значит вот ради кого ты волнуешься? Тебе не плевать на людей?



  - Отпусти, - задыхаясь просила она.



  - Думаешь, напишешь эту статью и станешь героем? Думаешь без меня всё станет лучше? Этот город и дня не продержится без крепкой руки.



  - Люди должны сами решать...



  Я отпустил её. Она начала сильно кашлять и держаться за горло. Я развернулся и отошёл налить себе виски.



  - Люди должны сами решать, что им делать, - договорила она полностью фразу.



  - Разве я не оставляю им выбора?



  - Ты может и оставляешь. Но кто будет после тебя? Во что это всё прикатится? Ты начало тирании.



  - И что дальше? - Спросил я и отпил виски. - Ты расскажешь им всё? Уничтожишь меня и всю мою империю? Посадишь меня в тюрьму?



  - Мы можем уехать с тобой.



  - После всего того, что ты мне сделала?



  Я стоял прямо перед ней и смотрел в её глаза. В её глазах стали собираться слёзы, губы стали дрожать.



  - Я полюбила тебя... - Сказала она и опустив голову, как провинившийся щенок, вытерла слёзы. - Ты и так многого добился. Зачем хватать звёзды с неба?



  - Потому что они сияют... - Бездушно промолвил я. - Почему бы тебе просто не остаться со мной и забыть про всё это?



  - Я не смогу, - сказала она и стала идти к выходу.



  - Если ты меня любишь, - говорил я ей вслед. - Ты не напишешь эту статью.



  - Завтра утром, я буду ждать тебя в аэропорту, - сказала она и двери лифта закрылись.



   Я не смог сдержать гнева. Закричав я кинул стакан с виски в двери лифта. Это не сильно помогло, но усевшись на кресло, злость стала пропадать. Появилось чувство разочарования, обиды и страха.



   Стакан за стаканом, я убивал время. Мне было понятно, что я не усну, поэтому я хотел просто отрубиться от опьянения. Стакан, ещё стакан, время стало каким-то монолитом. Одни и те же мысли стали крутиться в голове как заевшая пластинка, сознание затуманилось, и я отрубился.



   Вокруг была только темнота и впервые за долгое время я хотел попасть в то странное место, хотел ощутить ту сухость и пустоту и наконец-то вспомнить, что было написано на той могильной плите. Но всё было тщетно, несмотря на мою концентрацию и старания я видел только темноту.





  XVIII



Перейти на страницу:

Похожие книги

Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман
Понедельник - день тяжелый. Вопросов больше нет (сборник)
Понедельник - день тяжелый. Вопросов больше нет (сборник)

В сатирическом романе «Понедельник — день тяжелый» писатель расправляется со своими «героями» (бюрократами, ворами, подхалимами) острым и гневным оружием — сарказмом, иронией, юмором. Он призывает читателей не проходить мимо тех уродств, которые порой еще встречаются в жизни, не быть равнодушными и терпимыми ко всему, что мешает нам строить новое общество. Роман «Вопросов больше нет» — книга о наших современниках, о москвичах, о тех, кого мы ежедневно видим рядом с собой. Писатель показывает, как нетерпимо в наши дни равнодушие к человеческим судьбам и как законом жизни становится забота о каждом человеке. В романе говорится о верной дружбе и любви, которой не страшны никакие испытания.

Аркадий Николаевич Васильев

Проза / Советская классическая проза / Юмор / Сатира / Роман