Тёмная поэзия

Папа подран и побит.
Снова пропил всю получку.
Штраф на нём ещё висит.
Он делирием измучен.

А вокруг шумят детишки:

«Папа, можешь? Папа, можешь?»
Плюшевым косматым мишкой
машут прямо перед рожей.

Папа смотрит: мишка вырос,

зубы, когти у него,
а из глаз в упор воззрилось
бездной мировое зло.

У детей скривились лица,

из ушей полезла шерсть,
будто мать у них – волчица,
ну а может, так и есть?

Серой пахнет, как в аду…

Злобно скалятся зверята:
«Папа, можешь? Можешь, папа?»
Лапы тянутся к отцу…

Он берёт бензопилу

и орёт им: «Да, могу!»

Марина Румянцева МАГИЧЕСКАЯ ЕДА

Марина Румянцева существует в этом мире с 1985 года, проживает в довольно скромном городе Тверь. Счастлива, что получила специальность «психология». Знать, почему люди делают то, что они делают – бесценно.

Графоманство одолевает её с детства, но в 2017 году оно приобрело просто катастрофические масштабы. Благо, существуют прекрасные конкурсы, где литературнозависимые могут выплеснуть свое буквотворчество на других, получая взамен утешительные, ругательные, положительные или восторженные (нужное подчеркнуть) отзывы.

Марина Румянцева любит эксперименты, её сердце свободно для всех жанров, но больше тяготеет к фэнтези (прочь стереотипы!), НФ и «мягкому хоррору». Правда, есть желание попробовать всё.

Однажды в яркий полусвет,
В парад тринадцати комет,
Квартет, квартет и пируэт,
Нас ведьма пригласила на обед.

Упырь, кикимора и дед.

А где же маг? А мага нет.
Квартет, квартет и пируэт,
Нас ведьма пригласила на обед.

Поляна – вот, котёл согрет,

Вот маг, завёрнутый в омлет…
Квартет, квартет и пируэт,
Нас ведьма пригласила на обед.

Арсений Ярмадов ОПУХОЛЬ

Арсений Ярмадов по образованию журналист и историк. Автор сборника стихов «Нос сифилитика». Живёт в Краснодаре.

Страницы в интернете: https://vk.com/yarmadov; https://vk.com/yarmadovpublic

Во мне распускаются злые цветы
под взглядом холодного Солнца.

Я сызмала грезил, что стану святым:

и вот я – священнейший монстр,

под небом сомнений до тесного гроба

ползущий по бритве тупого ума.

Я самый живой и чувствительный робот,

что собран из клеток, словно тюрьма.

Ох, мне бы стрелять и резать поэтов,

художников – бить по рукам и глазам.

Мне хочется сжечь – хотя бы планету.

А погасить – хотя бы квазар.

Песочное время – сыпется в ухо.

Память – в затылок удар топором.

Судьба – это просто портовая шлюха,

ждущая ржавый Харона паром.

Вселенная – тлеет в агонии мрака,

тая в пустынно-библейской тоске.

Может, она – это опухоль раковая

у Демиурга в гниющей башке?

Влад Волков НЕРОЖДЁННЫЙ