Тёмное сердце ректора Гордеева

Он же не виноват, что перед самым закрытием смены к нему пожаловал могущественный нелюдь со своей Видящей.

– Не надо врать клиентам, – отрезал он. – И полутухлые салаты подавать тоже не надо. Меня от одного запаха до сих пор мутит. 

– А что ему еще делать, если его уволят за правду? Знаешь, какие условия в таких местах? Я сама официанткой работала – прекрасно знаю, как оно бывает… Что хозяин сказал, то и делаешь. И молчишь.

– Ты? Официанткой? Надеюсь, не в такой же низкопробной шаражке?

Я фыркнула.

– Эта «шаражка» по сравнению с моим прошлым местом работы – королевский дворец. И, уверена, здесь не требуют от официанток присоединяться к гостям в закрытых кабинетах, как в моем бывшем ресторане…

Я закрыла рот в ту же секунду, как только поняла, что именно я ляпнула и как ужасно, пошло и по-шлюшески это звучит.

– Ну… – холодея и вслушиваясь в тишину вокруг меня, попыталась объясниться. – То есть… я не то имела в виду. Я в общем… Не конкретно в моем случае.

Тишина стала почти звонкой, причем, что удивительно, ее не пробивали даже звуки ресторана – словно вокруг нас вырос защитный купол марева. Что-то звенькнуло, стукнуло, и я физически почувствовала напряжение – густое, вязкое и холодное. Как кисель из холодильника. 

– Я зря это сейчас сказала, да? – втянув голову в плечи, я лихорадочно соображая, с чего начать объяснение, что мне предложили, но я отказалась – ушла в тот же момент. Из-за чего собственно вся эта заваруха с проигранным поцелуем и завертелась.

Тишина лопнула, звуки ресторана вернулись, и я даже тихонько выдохнула от облегчения.

– Ты зря присоединялась к клиентам в частных кабинетах. А то, что сказала – мне плевать, уж прости. Я не ревную из-за какой-то там парочки минетов под столом. У всех свои грязные секреты.

Меня словно ледяной водой из ушата окатили.

Хотя нет, скорее помоями.

– Ты серьезно думаешь, что я… – голос предательски задрожал, и мне пришлось замолчать, чтобы несколько раз приказать себе – не плакать, не плакать, не плакать!

– Я думаю ровно то, что ты мне сообщила, – ответил он холодным тоном, демонстративно принимаясь за еду – так, будто ему действительно «плевать». – А точнее, сопоставляю факты. Ты заступаешься за официанта, утверждая, что он делает то, что прикажут. Потом рассказываешь про свой ресторан, в котором происходило именно это – бесправные официантки слушаются хозяина, и в том числе выполняют некоторые поручения… интимного характера. Из чего следует, что ты занималась тем же. Логика, моя девочка. Простая, человеческая логика.

И снова эта звенящая тишина – будто магический щит вокруг нас подняли. А сквозь нее – словно бьется кто-то – глухие, тяжелые удары… И… рычит? Или нет?

Я прикрыла под очками глаза, прислушиваясь. Нет, не рычит – звук более тонкий, стелящийся...

Шипит, вдруг поняла. Страшно, гортанно, угрожающе шипит, щелкая здоровенными клыками.

Я позволила своему внутреннему «зрению» открыться, проникнуть в толщу серой пустоты, окружающей меня со вчерашнего дня, независимо от того, открыты или закрыты мои глаза.

И увидела.

Та же самая огромная, черная змея, что привиделась мне в спальне!

Запертая в тяжеленную железную клетку, она напоминала торнадо – так неистово, так исступленно металась по отведенному ей запертому пространству, пытаясь не то вырваться, не то укусить саму себя за хвост. Шипя и исходя ядом, бросалась она на прутья, а в глазах было такое лютое бешенство, что смотреть в них было страшно.

И опасно, вдруг поняла я, чувствуя знакомый уже смертельный водоворот, затягивающий меня в огненную пропасть... Вздрогнула, отключила внутреннее «зрение» и открыла глаза.

– Еще вина? – совершенно ровным и спокойным голосом спросил Демьян. Звякнул бокал, полилась жидкость – моего согласия явно не спрашивали.

Это у него внутри, стало вдруг понятно. Всё это – змея, клетка, торнадо! Это в его душе происходит! Или как там называется место, которое управляет этим замечательным, мускулистым и умелым телом…

В ту же самую секунду, когда он спокойно подливает мне вина и рассуждает о логике, его внутренняя, истинная сущность мечется, бьется, рвется наружу, желая разорвать меня и всех, кто когда-то прикасался ко мне…

Считая меня тем, кем я никогда не была. Шлюхой. Предательницей.

Глава 25

Отставив бокал, я нащупала руку своего ректора и почти не удивилась, когда он вздрогнул, отдергиваясь от меня, словно от прокаженной.

Так вот как тебе «плевать»!

– Послушай, я… я уволилась, когда хозяин предложил меня присоединиться к виайпишнику в отдельном кабинете. Сразу же. Предпочтя остаться без средств к существованию, но не испачкаться.

Я произнесла это медленно и отчетливо, словно пыталась убедить дикого зверя в том, что я не представляю для него опасности.

Ответом мне было молчание. Долгое.

Наконец, Демьян прокашлялся.

– Еще раз повторюсь – мне все равно, с кем и когда у тебя что-то было… Мне даже было бы плевать, если бы ты оказалась растянутой, как сорокалетняя куртизанка, а не девственницей. Уверяю тебя.

– Нет. Тебе не все равно.