Тёмный дар

Кара приподняла голову – ровно настолько, чтобы ей было видно поверх травы. Серые плащи никак не могли успеть подняться так высоко на холм, однако они были уже тут и окружали фен-де неестественно ровным кольцом.

– Бежим! – сказал Лукас.

Кара замотала головой.

– Не можем же мы его бросить… – начала она, но тут увидела, как что-то мелькнуло: фен-де Стоуна ударили под колено деревянным шаром. Раздался свист, будто пар выходил из чайника. Кара заподозрила, что это был смех.

Упавший на колени фен-де Стоун протянул руку к нападающему.

– Вернись, друг мой!

Он на миг встретился взглядом с Карой. Она ожидала увидеть в его глазах ужас, но увидела лишь радость.

– Вернись в Лоно! Не слушай её лжи! Храни веру! Тимоф Клэн вернётся к нам. Он никогда не допустит, чтобы подобное зло продолжалось долго!

Серые плащи все как один вскинули свои посохи. Их плащи распахнулись, и Кара увидела, что никаких посохов у них в руках нет: дерево сделалось продолжением их левых рук, оружием из плоти и кости.

Фен-де Стоун преклонил голову.

– Трудись прилежно, ничего не желай! – прошептал он.

– Не смотри! – сказал Лукас.

Он вздёрнул Кару на ноги, и оба кинулись бежать что было мочи, стараясь не думать о том, что означают те звуки позади.

21

Дом Лэмбов был укреплён на совесть. Окна были плотно забиты досками. У чёрного хода громоздилась башня из мешков с зерном. Двор был усеян камнями и битым стеклом.

И тишина.

– Ты уверена, что стоит туда ходить? – спросил Лукас.

Кара осторожно пошла в сторону дома, стараясь не наступить босой ногой на осколки.

– Фен-де Стоун говорил, что моя семья тут.

– Ну, может быть, они были тут. А сейчас здесь, похоже, никого нет.

– Нет, я должна сама убедиться.

Они поднялись на крыльцо. Кара вспомнила свой предыдущий приход. День выдался необычно холодный, и миссис Лэмб подарила Таффу варежки…

Всего несколько месяцев прошло. А кажется, целая жизнь.

– Эй! – крикнул Лукас. Он потянулся мимо Кары, собираясь постучаться, но Кара перехватила его руку: она вдруг со всей отчётливостью поняла, что Тафф умер и что если они сейчас войдут в этот дом, возврата уже не будет, и смерть брата сделается реальностью, которая останется с ней навсегда. Но было поздно. Дверь распахнулась, и на крыльцо вышел Джейкоб Лэмб. На щеках у него топорщилась трёхдневная щетина, от него разило самогоном. Из бородавки под глазом сочилась густая, прозрачная жидкость.

В чумазых руках он сжимал топорик.

– Что, ведьма, посмеяться над нами явилась? – невнятно проговорил он – язык у него заплетался спьяну. – Радуешься, небось? Конец нам пришёл. Всем нам конец.

– Где мой отец? – спросила Кара.

Джейкоб наклонился ближе. Его дыхание было жарким и вонючим.

– А может, это она тебя прислала? Обе вы заодно! Злые насквозь.

Он тупо пялился куда-то влево от лица Кары.

– Эх, надо было тебя поджарить заодно с мамашей, пока была воз…

Джейкоб вдруг застыл и издал глоткой хриплый, клокочущий звук.

– А ну, брось топор, – сказал Лукас, приставивший ему к горлу кинжал фен-де. – Грейс наш враг. Мы должны действовать заодно, а не собачиться друг с другом.

Кара напряглась, ожидая, что Джейкоб что-то сделает. Рубанёт топором. Плюнет ей в лицо. Вырвет у Лукаса кинжал.

Чего она не ожидала, так это что он расплачется.

– Это же несправедливо! – воскликнул он, и глаза у него налились слезами. Топор выскользнул у него из рук и со стуком упал на ступеньки. – Её-то за что? Она ж за всю жизнь никому ничего дурного не сделала!

Кару охватил цепенящий холод.

– Констанс? – спросила она.

Услышав имя жены, Джейкоб скривился.

– Она бежала. Но убежать не смогла. От такого разве ж убежишь?

Он обернулся к Лукасу.

– Вот почему он на меня не кинулся, а, малый? Я же не ходил Путём, как она ходила. Почему не меня?

Лукас опустил кинжал. Кара шагнула было вперёд, собираясь как-то его утешить, но Джейкоб от неё отвернулся.

– Я её Конни звал, когда мы бывали наедине, – сказал Джейкоб. Сквозь слёзы его лицо озарилось улыбкой. – Даже под конец я был единственным, кому она позволяла так себя называть!

Он, пошатываясь, спустился с крыльца и побрёл куда-то в унылые сумерки. Ребята проводили его взглядом, потом вошли в дом покойницы.

Папа лежал на полу в хозяйской спальне и крепко спал, ничем не укрывшись. Дышал он неглубоко и часто. Кара переступила через него и посмотрела на фигурку на кровати.

– Тафф! – шёпотом сказала она. Малыш был заботливо укрыт до подбородка несколькими одеялами, на тумбочке рядом с ним стоял небольшой умывальный тазик с мутной водой. Даже на расстоянии вытянутой руки Кара чувствовала, каким жаром он пышет. Повязка у него на голове была свежая, но из-под повязки несло чёрным смрадом заразы, отравляющим воздух.

– А, ты здесь! – сказал папа и сел, хрустя суставами. Он явно испытывал неподдельное облегчение, но выглядел слишком усталым, чтобы её обнять. – Я хотел за тобой сам сходить, но его оставить не мог.

Кара осмотрела брата. Он весь как-то усох. Хорошо, что окна заколочены. Ей казалось, что его сейчас сквозняком унести может.

– Тафф важнее, – сказала Кара. – Ты всё правильно сделал.