Тёмный дар

– Это ты предположила, что блокнот был не один, потому что это логично. Но магия логике не подчиняется.

Он раскрыл блокнот на том месте, где было с нажимом нацарапано последнее «ПРОСТИ МЕНЯ». На глазах у Кары последнее «Я», пузырясь, выступило на поверхность и скатилось по странице, испарившись ещё до того, как коснуться кухонного стола.

– Каждый день я исписываю эту книгу с начала до конца, – сказал папа. – А к утру она вновь чиста. Каждый день. Семь лет подряд.

Он дрожащими руками протянул ей книгу. Кара посмотрела ему в глаза и увидела в них мольбу: «Пожалуйста, забери его! Освободи меня от этого проклятия!»

Кара взяла книгу.

Едва прикоснувшись к ней, она поняла, что это точно книга её матери. «Вот так! – как будто говорила она. – Наконец-то ты нашла свой путь!»

Кара открыла книгу.

Слова её отца исчезли. На их месте были такие же прозрачно-чёрные листы, как те, что она видела в гримуаре Грейс. Кара коснулась пальцем одного из них – концентрические круги разбежались к углам страницы.

«Моя мать использовала эту страницу, чтобы сотворить заклинание, – подумала она. – Но для меня она закрыта».

Кара перевернула ещё две страницы. Обе чёрные. Она принялась лихорадочно листать страницы, пытаясь справиться с нарастающей паникой. Чёрная, чёрная, чёрная… «Это что, шутка какая-то? Зачем мама могла оставить мне бесполезный гримуар?» Она перевернула книгу и начала листать с конца. Последняя страница была порвана и пожелтела от старости, но она была чистая. «Только она не в счёт, – подумала Кара, вспомнив ужасающие вопли Абигейл. – Это заклинание использовать нельзя». Она перевернула следующую страницу – и вздохнула с облегчением: хотя бы эту можно использовать.

Кара принялась листать книгу, отсчитывая заклинания, которые можно использовать. Времени на это ушло немного.

– Пять заклинаний, – сказала она. – Всё, что она мне оставила. Не считая Последнего Заклинания, которое…

– Использовать нельзя. Никогда.

Быстрый ответ папы её удивил.

– Ты так говоришь, как будто очень много об этом знаешь, – сказала Кара.

Папа устало пожал плечами.

– Я знаю достаточно, – сказал он. – Хелена мне всё объяснила как-то ночью и больше никогда об этом не говорила. Меня это вполне устраивало: я мог не думать о том, что она ведьма, потому что я не мог представить себе жизни без неё, но когда я узнал, что к чему, мне сделалось не по себе. Она говорила, что гримуару, всё равно как фонарю, требуется топливо – только вместо керосина он выжигает жизненную силу ведьм, которым хватило глупости его использовать. И когда такая ведьма выгорела до остатка – когда гримуар высосал её досуха, – она попросту исчезает. Этот процесс может растянуться на десятилетия. Или на века. Но если верить твоей матери – а у меня нет причин сомневаться в её словах, – это настолько мучительно, что боль сведёт тебя с ума, не пройдёт и часа.

Отец посмотрел на неё странно.

– Но для того, чтобы исцелить Таффа, требуется всего одно заклинание. Насколько я могу судить, в тебе куда больше магии, чем для этого требуется.

Кара наклонилась к отцу и поцеловала его в лоб. Всё, больше вообще нет необходимости иметь дело с Грейс. Заклинание, которое требовалось Каре, чтобы спасти жизнь брата, было у неё в руках.

Главное – придумать, как его наложить.

Кара наполнила водой умывальный тазик, поплескала себе в лицо, потом подвязала волосы, чтобы не лезли в глаза. Свечка, горевшая у постели Таффа, превратилась в бесформенный огарок, поэтому Кара торопилась использовать последние крохи дневного света, сочащегося сквозь деревянные балки.

Она положила гримуар на кровать и дрожащей рукой разгладила первый из чистых листов.

«Это должно сработать. Тот, другой гримуар позволял мне только заклинать живых существ, но этот-то другой. Это мамин гримуар, а мама была целительница!»

Дыхание Таффа сделалось ещё слабее с тех пор, как Кара его видела в последний раз. На подушке, там, где он повернулся и закашлялся во сне, виднелось свежее пятно крови. Тонкие голубые жилочки просвечивали сквозь кожу.

Он уже больше походил на мертвеца, чем на живого.

Кара положила ладонь на блокнот. В отличие от гримуара тёти Эбби, он не взывал к ней, не соблазнял могуществом. С одной стороны, это внушало надежду. Возможно, гримуары тоже бывают добрые или злые, и если так, этот, безусловно, был добрым. Тем вероятнее, что он позволит ей сотворить исцеляющее заклинание.

С другой стороны, всё-таки хорошо бы, чтобы он подал ей хоть какой-нибудь знак. Коснувшись страницы гримуара, Кара не почувствовала ничего. Призывать животных было для Кары второй натурой, и хотя она не пользовалась магией больше недели, она не сомневалась, что и теперь без труда может это проделать. С заклинанием исцеления всё было иначе. Призывание было для неё родным языком. А исцеление – нет.

Не зная, что делать, Кара просто пожелала, чтобы Тафф выздоровел.

Ничего не произошло.

Она приказала, чтобы Тафф выздоровел, а когда это не сработало, повторила вслух:

– Тафф Вестфолл, пусть раны твои исцелятся, и тело вновь сделается целым и невредимым!