Тёмный голос

Я не вижу разницы в биологическом или приёмном ребёнке. Разница в чём? Во внешности, разрезе глаз, в форме губ, цвете волос. А важно ли это? Что кто-то не унаследует твою внешность, но поставит тебя в пример жизни, будет черпать вдохновение из твоего образа. Самое важное, что я могу передать ребёнку – свою мудрость. Не опыт, а именно мудрость. Ребёнок – это гость, и его жизнь будет другой. Он будет жить в другое время, и грабли у него будут другими.

Лечение началось круто: все возможные побочные эффекты неотступно сопровождали меня. Теперь ранний подъем сопровождался приемом моих любимых пилюль; мало того, что их с трудом можно было проглотить, так ещё два часа после я ловила самолётики. Придя в себя, собиралась на работу. Откровенно, мне хотелось лежать и больше ничего не делать, моё тело было немощным, тратя все силы на борьбу с неведомой заразой. В тот момент я нуждалась в деньгах, и хорошие продажи были нужны. Все процедуры, препараты и анализы стоили немалых денег. Да, я лечилась в государственной больнице, но и здесь большая часть процедур поставлена на коммерческий поток.

Разыскивая очередную сумму на капельницу, я встретилась с другим демоном и он пугал не меньше бесплодия. Имя ему – нищета! Я помню нашу первую встречу – после смерти матери. Настали тяжкие времена, приходилось считать каждую копейку и меня, ещё ребёнка, поставили перед фактом взрослой жизни, где всё вертелось вокруг денег. Я жаждала их и одновременно ненавидела. Долгое время все мои вопросы сводились именно к ним: «Сколько стоит?», «Сколько зарабатывают?», «А скидки!». Сейчас это выглядит смешно, но я жила в каком-то удивительном мире подсчёта, где не было вещей и людей, были только цифры и суммы.

Я не могла похвастаться рациональностью трат. Обычно мои деньги уходили на всякий хлам. Однако мне удалось скопить небольшую сумму на чёрный день; после моего неудачного суицида она возросла. Деньги, отложенные на погребение, пополнили счёт. Эти средства были чем-то священным, я бы даже сказала, неприкосновенным, и трата их была немыслима. Вообще с любыми вещами я крайне неохотно расставалась. Подумаешь, в шкафу пылится кофта, которой десять лет, и на ней есть дырка, но не выброшу, не отдам.

И тогда, лёжа под капельницей, что мерно впрыскивала в меня бледную жидкость, я размышляла: «Следующая процедура через два дня. Где взять деньги?». В кошельке было ровно на один проезд. Последнюю неделю я ем только капусту, морковь, лук и каши. Масла давно нет. Я просто строгаю овощи, немного соли, взбрызнуть водой – вот и всё. Гречка на исходе, то же самое с овсянкой, радует только пшено – целая упаковка. Собственно, жизнь на такой еде научила понимать выражение: «Мы едим, чтобы жить, а не живём, чтобы есть». Могу ошибаться, но вроде эти слова принадлежат Сократу. Мой рацион был скуден, но, тем не менее, я не чувствовала изнеможения или голода. Употребляя простую пищу, я была сытой. Это первый шаг к пониманию того, что еда не только жизненная необходимость и источник сил, это ещё и лекарство. Именно так! Только к этому я пришла позже, а тогда я отмечала одну несостыковку. Ранее мой рацион был куда богаче: молочные продукты, хлебобулочные изделия, мясо, овощи, и от этой мешанины я постоянно хотела есть, ощущала упадок. Сил едва хватало на обыденные дела. Возможно, я так заедала свою депрессию, не знаю, но факт был очевиден. Не разнообразие продуктов даёт силу, а их ясность и простота.

Пожалуй, настоящее озарение в вопросе питания настигло меня в очереди к онкологу. Мне предстояло получить дополнительные направления на процедуры и препараты. Морально готовя себя к новой ударной дозе химии и дополнительным тратам, я медленно уговаривала себя: пора воспользоваться заначкой. Больше оттягивать было нельзя.

Устав от борьбы со своим разумом, я стала слушать толпу. Вначале она жужжала и тяжело вздыхала. В скором времени я выделила два голоса. Я не пыталась их вычислить или посмотреть, я просто закрыла глаза и слушала, как радио или музыку. Я не вслушивалась в разговор: просто два голоса, один сиплый, а второй мягкий. Они были, как музыка, которая не гармонирует, но пытается слиться. Я бы слушала эти звуки, ничего не понимая, до одной единственной фразы, что молниеносно нашла отклик внутри:

– Врач сказал 70% свежих фруктов и овощей…

Я дёрнулась. Знаете, как это бывает: вроде засыпаешь, вдруг – судорога, и ты уже не спишь. Я это знаю. Ещё будучи студенткой, в качестве волонтёра посещала хоспис, все врачи только и говорили о влиянии питания на раковые клетки. Эта волшебная профилактическая формула была везде: на буклетах, в разговорах, советах. 70% свежих фруктов и овощей, именно так.