Тёмный голос

Только завывание ветра отвечало на мой вопрос. Потеряв всякую надежду, я бросилась к дому. Крутая дорога вела в гору, я спотыкалась и падала. Вставала и снова бросалась вверх. Будучи на месте, обнаружила, что дом ветхий. Я помню, как толкнула трухлявую дверь, петли поддались, заскрипели и впустили вовнутрь.

– Ну, как же так? – бросила вопрос.

Снова никто не ответил, лишь только пол покосился, словно стал живым. Земля ушла из-под ног. Ощущение невесомости, сердце встрепенулось. Темнота. Я пытаюсь открыть глаза. Веки налиты свинцом, как же сложно их распахнуть!

28

Серый свет вливается в окно, белая палата, запах медикаментов и мужчина, уснувший в кресле. Это Марк. Все было реально, сон покинул меня. Состояние было хорошим, про такое можно сказать – голова ясная. Я ощущала себя отдохнувшей и полной сил. Потянулась, расправила косточки, дотянулась до Марка. Легкого прикосновения было достаточно, сон у него чуткий. Первые мгновения растерянность отпечаталась на лице, но, сморгнув остатки дрёма, улыбнулся.

– Доброе утро! – я начала первая.

– Доброе! – Марк зевнул. – Ты как?

– Чудесно!

– Это хорошо. Врач сказал, что от обезвоживания ты потеряла сознание, – присаживаясь на кровать, серьёзно сказал он.

– Теперь все позади. Я думаю, глюкозы в меня влили достаточно, – указала глазами на капельницу. – Как ты меня нашёл?

– Поверь, это не сложно, – Марк загадочно улыбнулся. – Я присматриваю за тобой… Ты не отвечала, я беспокоился.

Он не смотрел на меня, поглаживая одеяло, подбирался к моей руке. Пальцы переплелись, они находят друг друга ловко, хватая и не отпуская. Лишь после этого ритуала, получив моё немое одобрение, он поднял глаза. Это слишком личное – видеть душу обнажённой, без всех масок и заблуждений.

– Не пугай меня больше. Ведь я люблю тебя, – он помедлил. – Если хочешь, я никогда не буду тебя беспокоить. Никогда! Позволь приглядывать за тобой. Всё, что я хочу – знать, что ты в порядке. Понимаешь? – он поглаживал мою ладонь.

– Знаешь, я злилась на тебя, – я начала свой монолог. – Во мне бушевала ярость. Ты хотел распоряжаться моей жизнью, ты хотел, чтобы я была удобной. Ты хотел контролировать меня.

Марк недовольно замотал головой, он собирался возразить. Движением руки я попросила замолчать. Это был важный момент, его нельзя было терять. Я могу высказаться, очиститься, отпустить, простить, перестать возвращаться к обидам и ожиданиям. Я хотела свободы, я её получу!

– Я прощаю тебя! – продолжила. – Я прощаю тебя! Я благодарна тебе, ты спас мою жизнь. Ты подарил множество хороших воспоминаний. Ты прекрасный мужчина, ты хороший любовник. Марк, у тебя были ожидания по поводу меня, они никогда не осуществятся. Я не хочу и я не могу стать матерью для твоего ребёнка. Прости меня.

Он плотно прижал ладонь к губам, словно боясь сказать лишнее. Он покраснел и отвёл взгляд, глаза увлажнились. Тело напряглось, он сдерживал порыв слабости. В нем велась немая борьба.

Не знаю, правильно ли я поступила, но я дотронулась до его руки. Реакция была молниеносная – он обнял меня. Марк выдохнул с облегчением.

– Прости и прощаю, прости и прощаю, – бесконечно повторял он.

Там, в палате, в рассветных лучах, в обнимку с Марком я ощутила необычное чувство. Всё, что было между нами, всё то, что вызывало шквал негативных эмоций, превратилось в воспоминание. В серое и непримечательное, готовое в любой момент покинуть мою голову. Я чувствовала облегчение. Я ощущала силу творца, а не жертвы.

Марк стоял на пороге палаты.

– Я буду приглядывать за тобой! Аккуратно, ты даже ничего не заметишь. Социальные сети мне в помощь! – он засмеялся. – Будь счастлива, дорогая!

– Прощай, Марк!

29

Тяжёлый, дубовый стул занял место в середине комнаты. Я села, огляделась по сторонам. Мысленно нарисовала людей из своей жизни. С самого детства до сегодняшнего дня: родственники, друзья, знакомые, коллеги…

Комната медленно заполнилась фантомными призраками. После очередного имени, мне кажется, что пора остановиться, но, посидев ещё несколько минут на этом проклятом стуле, я продолжаю вспоминать лики прошлого. Их слишком много, они обступили меня плотным кольцом, тени склонялись надо мной. Многие из них жуткие, но я не могу их прогнать. Я должна «поговорить» с каждым. Мы должны простить друг друга. Я должна высказать всё, что думаю.

Седьмой свёрток лежал на столе, я скользила по нему глазами, он поддерживал меня.