Тёмный Легендариум

– Нож – метательное оружие в дальнем бою и оружие нападения в ближнем. Как основное оружие используется редко. Нож простой боевой, принят на вооружение в действующей армии, имеет следующие характеристики: длину, ширину, тяжесть, тип поверхности, сгибаемость или прочность, клеймо, форму, баланс, толщину и дополнительные свойства. Все характеристики, кроме последней, имеют свою структуру, базовые единицы измерения и нормативы. Длина подразделяется на: длину лезвия от острия до конца клинка, от острия до начала рукояти, от острия до конца рукояти. Базовые единицы измерения – дюймы. Баланс подразделяется на: устойчивый и смещённый. Единицы измерения – баллы по пятибалльной шкале. Тип поверхности: шлифованная, нешлифованная; выпуклая, вогнутая, ровная; воронёная, бликующая; зернистая, гладкая…

У Скира начало гудеть в голове, и если бы раньше он не приучил себя поглощать знания в ещё больших объёмах и не обладал развитой памятью, то неминуемо запутался бы. Откуда ему было знать, что классификацию холодного оружия изучают годами. С другой стороны, и его учитель не ожидал, что на следующее утро парень без запинки повторит то, что Протос рассказал просто для примера, опираясь на двадцатилетний опыт боёв. Старый вояка лишь недовольно хмыкнул: он был слишком опытен, чтобы открыто проявлять восторги по поводу успехов новобранцев.

– Хорошо, – констатировал Протос, – теперь ты не опозоришься и сможешь отличить нож от мясорубки. Теперь ты должен узнать, что любая из характеристик придаёт оружию те или иные особые свойства. Начнём с длины…

* * *

– Первый раз вижу, чтобы простой деревенский парень мог так выгнуться. Обычно первые месяцы рекруты напоминают штурмовые башни – ни туда, ни сюда, остолопы. Это те, что покрепче. А похилее – как мешки с дерьмом.

– Я с детства любил упражнения на гибкость.

– Не забывай их – это полезный навык. И ещё научись прыгать, часто от прыжка зависит победа. Мои старые кости давно забыли прыжки, однако есть учителя гораздо лучше любого человека – звери. Учись прыжкам у белки, у рыси, у волка.

Вскоре после этого к затрещинам Протоса добавились синяки от падений, породившие новые затрещины.

* * *

– Я умею плавать, – попробовал спорить Скир. Подождав, пока парень закончит отжиматься, генерал разъяснил снова:

– Тебе надо научиться плавать. Это прекрасная тренировка. Потом ещё будешь благодарить меня. Лезь в воду. Теперь плыви.

– До того берега?

– Нет, новобранец. До того берега плавают гуси. Плыви вверх по течению.

– Зачем?

– Хорошо, я объясню. Выйди из воды. Отлично. Десять отжиманий…

Закончив урок плавания, Скир выбрался на берег и неожиданно схватился за бока.

– Болят, – простонал он.

– Твой пресс никуда не годится. У тебя живот, как у девчонки. У настоящего же солдата его и лошадь копытом не пробьёт.

– Ну-ну.

– Я же не сказал, что солдат ничего не почувствует.

– А-аа…

* * *

– А где мишень? – бестолково поинтересовался Скир.

– Мишень можешь выбрать сам. Выбирай по вкусу.

Скир чуть не ляпнул, что с удовольствием продырявил бы самого генерала, но удержал себя, и всё же по взгляду, брошенному в его сторону, учитель понял тайные замыслы своего рекрута и улыбнулся зверской сержантской улыбкой…

* * *

Несмотря на заверения Протоса, ни через две недели, ни через два месяца мышцы не перестали болеть. Они ныли, неотвязно и тупо. Только к концу осени случилось чудо: Скир проснулся и не ощутил боли. Только лёгкая приятная усталость после вчерашней тренировки. Утренняя прогулка привела его к маленькому речному затону. Он сбросил одежду и вошёл в прохладное озерцо. Как и много-много лет назад (казалось, что лет!) вода отразила его тело. Теперь уже мышцы явно обозначались на нём, плечи приобрели мощность и раздались ещё шире, живот затвердел и забугрился нарастающими мускулами. Прежняя лохматая шевелюра исчезла, срезанная ножницами, остался короткий «ёжик», лицо как-то отвердело, и даже глаза, хотя и не поменяли отталкивающего грязно-зелёного цвета, но заблестели и приобрели странную глубину, словно их протёрли от пыли влажной тканью.

Скир окунулся несколько раз на мелководье, вытерся насухо и побежал к дому. Ему было сейчас легко и радостно, он поменял свою жизнь, как бы родился заново. Впрочем, далось это нелегко…