Тёмный секрет успеха

– О, боже мой! – всхлипнула Лилька так, будто это случилось на самом деле. – Хотя бы маму мою не трогай…

– Не трогала бы, если бы тебе не грозило исключение. Я всего лишь попросила для тебя послаблений.

– Зачем? Думаешь, я не справлюсь без твоей помощи? Или хочешь меня контролировать, как твой папа тебя?

– Что за чушь ты несешь? – сказала я и сама уловила в своем голосе отцовскую интонацию.

– Чушь?! Ты даже говоришь, как он. Вся в папочку!

Лилька вскочила и, подняв с пола пуховик, направилась к входной двери. Я побежала за ней, пытаясь ухватить за рукав. Подруга оказалась быстрее. Она распахнула входную дверь и вылетела на лестничную площадку. Чуть не сбив с ног поднимавшуюся на верхний этаж соседку, интеллигентного вида блондинку в очках и серо-коричневом пальто, прокричала:

– Думаешь, я не смогу тебя убить? Влезь еще раз в мои дела, увидишь!

Как и соседка, я застыла от удивления. Стараясь изобразить на лице непринужденное выражение, сказала:

– Не обращайте внимания, обычная ссора.

– Вам лучше знать, – покосилась на меня блондинка и пошла наверх.

Вечером я не ждала, что подруга придет ночевать домой, но все равно пораньше легла в кровать и выключила свет. В голове крутилась наша ссора, назойливым комаром мешая заснуть. К моему изумлению, Лилька не только вернулась, но и, раздевшись, подошла к моей кровати. В темноте я слышала, как она дышит, склонившись над подушкой.

– Ты спишь? – наконец, прошептала подруга.

– Нет, ложись рядом.

Она забралась под одеяло и прижалась к моим лодыжкам ледяными ступнями.

– Теперь холодно сидеть на лавке?

– Ты знаешь? – вздохнула она, от чего волосы защекотали мне щеку. – Давно заметила?

– Не очень, – соврала я, чтобы не вызывать лишних вопросов.

– Пришло сообщение из учебного отдела. Меня допустили к сессии.

– Поздравляю.

– Прости, что сорвалась на тебя.

– Это сейчас неважно. Лучше подумай, как будешь сдавать экзамены.

– Сдам, будь уверена. Твои старания не пропадут.

– Это слова. Пообещай претворить их в жизнь.

– Пообещай никогда не поступать так, как вел себя твой папа.

– Обещаю, – не задумываясь, ответила я и, как теперь понимаю, обманула.

– Обещаю, – прошептала она, зарываясь лицом в мои волосы.

Лильке с трудом удавалось сдерживать обещание. Сидя над учебниками, она вечно отвлекалась. Иногда я заставала ее неподвижно глядящей в одну точку. Время от времени обнаруживала на экране ее ноутбука проигрывающиеся видео с уроками макияжа или обзорами модной одежды, вместо учебных файлов. Судя по грязным волосам и запущенной коже, тема красоты не так уж ее интересовала. Скорее, она служила способом сбежать от повинности. Каждый раз, возвращаясь к учебе, подруга тяжело вздыхала. Утро она начинала с проверки почты, а введение во всех учебниках прочитывала с карандашом, поэтому до основного материала дело доходило только на третий день.

Меня успокаивало то, что теперь она проводила дни напролет дома, больше не выдумывая свиданий с несуществующими парнями. Стараясь помочь, я покупала продукты, готовила и убирала. Составляла для подруги списки задач. Надеялась, что это поможет ей разглядеть конечную цель и мотивирует. Однажды даже попыталась рассортировать Лилькины учебные материалы, но мои старания ее только раздражали и в итоге привели к очередной ссоре.

Лилькино настроение изменилось после первого сданного экзамена. Даже получив «удовлетворительно», она почувствовала отдачу, поверила, что способна пройти это бесконечное на первый взгляд испытание. Проигрыватель ютуба изредка появлялся на экране ее ноутбука, но большую часть времени на нем отображались формулы. Несмотря на усердие, учеба все равно вызывала у нее тяжелые вздохи. Лилька стала реже ходить взад-вперед по квартире, но все чаще упиралась взглядом в стену и просиживала в таком состоянии до поздней ночи. Когда очередь дошла до последнего экзамена, подруга была настолько вымотана, что даже не смогла порадоваться первой и единственной четверке.

У меня все вышло наоборот. Уже к середине ноября стало ясно, что нагрузка на журфаке гораздо меньше той, к которой я привыкла. Первую сессию ждала с нетерпением, а когда она закончилась, окончательно разочаровалась. Во время каникул все чаще вспоминала о правиле десяти тысяч часов. Конечно, в университете давали знания, но мне они казались теоретическими, неприменимыми к реальной работе. Мне хотелось узнать нюансы журналистики, но вместо ответов на конкретные вопросы, большинство преподавателей переводило разговор на высокие материи. Советовали сначала проникнуться философией профессии. Благодаря организованности, к которой я приучила себя еще в школе, у меня оставались бесконечные коридоры свободного времени. Хотелось бежать по ним к цели, пробивать новые стены, а меня просили остановиться и подождать.