Тёмных дел мастера. Книга четвёртая

Такое беспардонное поведение мигом вызвало в бывшем библиотекаре целый круговорот эмоций — он с ужасом ухватился за борт телеги, поскольку прежде всего знал, насколько опасно для человека было вдыхать пары алхимических эссенций, использующихся во время создания и работы палочки. И уж тем более пробовать их на вкус.

Но его монструозный собеседник, несмотря ни на что, продолжал жевать дерево, металл и иные материалы, входившие в состав любой волшебной палочки, настолько яростно и громко, что хруст от этого процесса заставил молниеносно обратить на Альфреда внимание не только Бесстиен, но и сидевшего к ним спиной Махтука. Видя, что изо рта и глаз чёрного колдуна уже прорывался белый текучий дымок, а из носа вылетали снопы мелких искр, иностранка в первые секунды ужаснулась не меньше, чем Вад.

Но чем дольше они все смотрели на Альфреда, тем больше понимали, что тот, как ни странно, оставался в полном порядке. Поэтому хаас-динец вскоре вновь отвернулся, дабы продолжить следить за дорогой, а Бесстиен лишь в изумлении вскинула руку ко рту.

— Это-о… Да как тебе такой толко в голова взбрело, а?! — обрушилась она наконец на Альфреда с ревущими упрёками, перепутав впопыхах окончания сразу в нескольких словах сентусского языка. Но приближаться к нему всё же побоялась.

— М-моя палочка-а… — в свою очередь только и протянул жалобным голосом Вадикус, лишь сейчас найдя в себе силы снова заговорить.

— Вот так оно делается у нас, когда бесполезный предмет продолжает раздражать слишком долго! — гаркнул очкарику Альфред, как только прожевал всё окончательно. И тут же добавил: — Советую тебе не уподобляться этой палочке, когда говоришь со мной, длинный. Иначе в следующий раз я закушу твоей интеллигентной башкой.

Покорно поймав огрызок своей дорогущей, но теперь уже безнадёжно испорченной палочки, который Альфред швырнул ему в руки, высокорослый очкарик неуклюже извинился и медленно развернулся обратно, невидящим взглядом уставившись на круп лошади. Отныне его душой владели лишь страх и беспомощность — настолько непредсказуемым оказался сидевший позади него человек. И Вадикус всё не мог отделаться от мысли, что если бы каких-то три дня назад он узнал обо всём, что с ним случится, то непременно последовал бы примеру Лагнес у стен той злополучной лечебницы.

Однако для Бесстиен инцидент был далеко не исчерпан, поскольку черноволосая девушка до сих пор не слишком хорошо понимала природу подобной силы и очень не хотела, чтобы Альфред и впредь вытворял подобное в непосредственной близости от остальных.

— Вот надо было тебэ это делат? — с упрёком и раздражением снова начала она давить на своего любовника, видя, как он принялся небрежно ковыряться пальцем в зубах, в то время как из одного его глаза всё ещё сочились остатки дыма, а нижняя десна ко всему прочему кровоточила. — Я не понимаю, зачем мы вообще потащилис в эти горы! Ты что, хочешь довезти меня до самых границ Гилия на этой убогой повозке? А дальше что?

— Нет. По пути нам нужно будет заглянуть ещё в одно местечко… — признался ей, а заодно и всем остальным, Альфред. И указал на Махтука: — Вот этот хаас-динец точно знает куда мне надо. А сам я никогда там не бывал. Хотя и достаточно много успел узнать о том районе из исторических хроник Эргарота. Замок Магических Изысканий. Сначала мы направимся к нему.

Услышав это название, Вад невольно дёрнулся и осторожно мотнул головой в сторону чёрного колдуна.

— Чушь полная, — спокойно заявила Бесстиен. — Ты говориш о самом защищённом замке в вашем королевство. Даже я об этом знаю. Туда не пускают никого, кроме боевых и учёных магусов. Это место, где Сентус производит новые заклинания. Оно хорошо охраняется.

— Да, и вот за их источником новых заклинаний мне и надо заехать, — увлечённо поскрёб бороду Альфред, усевшись в кибитке поудобнее. — Понимаешь, детка, эта страна уже давно владеет тремя артефактами из прошлой эпохи, которые портят буквально всё, с чем взаимодействуют. Годами портят. Веками, если хочешь. Никто и ничто не укрывается от их пагубного воздействия. Но особенно разрушительно они влияют на природу людского общества, когда оказываются не в тех руках. Правители этого королевства всегда злоупотребляли их силой. Точнее, это происходило до недавнего времени, пока я не уничтожил первый из них — королевскую корону. А теперь мне нужно разломать на мелкие части второй, понимаешь? Это единственная причина, по которой я вернулся в здешний прогнивший край… Ну, то есть она была единственной, пока ты не прикончила своего жалкого братца. И не запала мне в самое сердце.