Тёмных дел мастера. Книга четвёртая

Последнюю фразу молодой колдун намеренно проговорил с особой интонацией — как всегда, понадеявшись на те жалкие салонные приёмы, которые только и имелись у него в репертуаре, чтобы произвести на Бесстиен впечатление. Правда, поскольку сейчас он совершенно не хотел притягивать её к себе насильно, то решил не вкладывать в свои слова магической энергии. Соответственно, гилийка почти никак на это не отреагировала. Зато само содержание планов Альфреда повергло её в лёгкий шок.

— Так ты хочеш штурмоват ещё один дворец? Вейс-с…

Она медленно приложила руку ко лбу, выказав таким образом полнейшее непонимание и разочарование. — Зачем тебе всё это надо?

Но молодой колдун не сразу удостоил её ответом. Услышав в очередной раз от своей пассии подобный вопрос, он на миг призадумался насчет того, почему его вообще должно заботить мнение Бесстиен. Ведь в недавнем пророческом сне Альфреду кое-как удалось отказаться от женщин именно благодаря тому, что это был один из двух образов, за которыми скрывалась смерть. Хотя, глядя на нынешнюю ситуацию, можно было сказать, что таким способом смерть отыскала лазейку, чтобы подобраться к его душе и привнести в неё слабость. Ту самую слабость, которая губила силу любого чёрного колдуна, если он позволял ей стать частью себя.

— Потому что-о… — протянул Альфред. — Потому что когда-нибудь этот мир будет уничтожен из-за алчности людей. А я не хочу, чтобы эта грань бытия совсем истлела и стала безжизненной всего лишь оттого, что в какой-то момент истории деньги затмили людям ясное мышление!

Произнеся последние слова звенящим голосом, бескомпромиссный бунтарь ненадолго притих.

— Но от этого никуда не дется. Деньги — это основа жизни любого современного человека, — решила всё-таки развеять его слишком идеалистичные представления Бесстиен, поскольку успела пожить на этом свете немного дольше и навидалась во время своих путешествий всякого.

Но в ответ Альфред лишь окатил её надменным взглядом:

— Вот как? И кому же тогда, позволь спросить, больше всего выгодно, чтобы ты так думала? Чтобы ты была зависима от этого суждения? Чтобы ты строила свою жизнь, основываясь на чужом мнении? Тебе ли? Нет, я так не считаю. Посмотри, к примеру, на меня. Я что — целыми днями только и размышляю о том как заработать или наворовать побольше денег? Или просто делаю то, что могу, а? Что хочу! И что умею. Развиваю вместо этого своё тело и свой дух. И не удовлетворяю никаких своих потребностей, кроме самых простых и насущных. А уж когда доходит дело до них, то мне абсолютно неважно, где и как добывать ресурсы.

— Так вот я кто для тебя? Ресурс?.. — в самой животрепещущей манере изумилась словам молодого любовника гилийка.

Но тот не умолкал.

— Вот тебе сколько щас? Где-то тридцать пять — тридцать семь? Тогда можешь смело считать, что недолго тебе такой здоровой ходить и чувствовать себя осталось. Ты сдуешься раньше, чем хотя бы один из твоих жизненных планов успеет воплотиться в жизнь. На самом деле для любого человека очень легко прожечь свою жизнь целиком на всякую херню. Я бы даже сказал, крайне легко. Исключительно легко.

А что тогда трудно? Переступать через себя — это трудно. Не соглашаться с мнением большинства — трудно. Искать выходы из безнадёжных ситуаций — безмерно трудно. Но самое главное — трудно действовать. Вставать с насиженного места и идти что-то делать. Причём не в угоду кому-то другому, а только исходя из своих убеждений. Но зато, когда ты начинаешь так делать, то в тебе пробуждается сила. Настоящая сила! И если ты ни разу в своих действиях не опускаешься до подлости или праздности, то в какой-то момент этой силы собирается достаточно. И тогда ты становишься способен преодолеть себя и достичь вершин, не доступных обычному человеку. Ты обретаешь способность использовать настоящую магию.

— Не могу поверит… И ради этого ты затеял весь тот кошмар? — горько прошептала Бесстиен. И добавила уже значительно громче: — Ради этого заставил нас с братом решат, кто кого убьёт в той вонючей яме?

— О, дорогая. А разве ты мне вчера сама не говорила о том, что твой жирный усатый братец — это уже давно зависимая личность? — тотчас же парировал Альфред. — Что у него уже было мышление паразита. Что он относился к тебе, как к выгодному вложению. И даже советовала мне забыть о нём. Хотя я сделал это ещё тогда, когда ты сама воткнула в него нож, поверь. И с того дня ни разу не вспоминал об этом бурдюке, кроме тех случаев, когда ты сама о нём заговаривала.

Однако на такие аргументы черноволосой иностранке совершенно не хотелось отвечать, поскольку она слишком хорошо понимала, что попросту не сможет объяснить сейчас подобных противоречивых чувств никому из присутствующих. И даже самой себе. Вместо этого в уголках её глаз на мгновение появилась пара пронзительных слезинок. Однако она не ударилась в безутешные рыдания по Ральде, а просто развернулась в своём импровизированном уголке и, закрывшись от всех, сжалась в клубок, обхватив колени руками.