Тёмных дел мастера. Книга четвёртая

— Итак… Если все вопросы лояльности и доверия отныне решены, — продолжил тем временем глава КСС, подходя к объёмной карте, висевшей в центре палубы в воздухе благодаря небольшому кристаллическому проектору на полу, — то я предлагаю продолжить обсуждение нашей операции.

Думаю, что исходя из тех сведений, которые уже успел добыть нам сегодня утром отважный мистер Эстарсольте о нахождении флюидов тех двух жертв на трупе чёрного колдуна, а также подключив к ней очередную порцию данных, которые я получил от мистера Вемио только что — мы вновь могли бы попытаться использовать нашего ренегата. Прежде чем захватить его и ликвидировать, конечно же. Как когда-то и намеревался сделать сам Великий Министр, но не смог этого осуществить из-за бездарного руководства и действий тогдашних исполнителей его указов. Тем более что недавно мне удалось разгадать как именно наш постаревший лесник всю жизнь защищался от любых магических атак. И могу заверить вас, что его познания в магии не играют здесь абсолютно никакой роли, поскольку в распоряжении нашего бородача имеются совершенно потрясающие предметы, не несущее в себе и капли зачарования для противодействия магии. Но тем не менее работающие по схожему принципу, если не лучше. Именно поэтому, кстати, их и не удалось идентифицировать задержавшему его ранее отряду СПМР. Ведь наши недалёкие предшественники, находящиеся в ведомстве мистера Элеймонта, просто не смогли сложить в уме два и два, когда увидели его лук и стрелы.

Но знаете, как говорится: «Зачем ломать то, что не сломано?» Потому мы всё же попытаемся довести прежний план Его лучезарного Величества Короля и Великого Министра до конца, позволив одному мерзавцу уничтожить другого. Прежде чем решать, что делать с оставшимся.

При этих словах все члены главного штаба одобрительно закивали.

По белым, слегка изодранным ветрами полотнищам, стелящимся слоями вокруг замка, вновь начинал метаться колкий снежок, говоривший о скором начале метели. Прогуливаясь между выглядывающих кое-где наружу тёмных камней, он находил их слишком твёрдыми и острыми, чтобы накрывать своим одеялом, из-за чего предпочитал просто облетать их и устремляться дальше — туда, где лежала необъятная пустота предгорий. Можно было легко представить, насколько красиво становилось здесь по весне, когда долина, выглядящая сейчас настолько безжизненной, одевалась в пёстрый наряд из различных цветов и трав, после чего блистала в нём целыми днями и ночами под тёплым солнцем или мягкой луной. Хотя на самом деле живущим в замке людям оставалось по большому счёту всё равно какое время года стоит за окном, лишь бы внутри было тепло и сухо, а под рукой всегда имелись новые заказы от правительства.

Наверное, можно было сказать, что при взгляде со стороны такая ситуация не могла вызвать порицания в современном обществе. Да и с чего бы? Ведь этих людей не в чем было винить, поскольку они, наоборот, продолжали заниматься своей работой изо дня в день, несмотря на однообразие и сухое прожигание жизни, а также на то, для чего могли послужить их труды в дальнейшем. И к тому же, скорее всего, ни один из тех представителей народа, кому их образ жизни всё же мог показаться слегка неправильным, не сделал бы ровным счётом ничего для того, чтобы исправить данную ситуацию.

И только совсем уж старый и мудрый человек, возможно, сказал бы на это недовольство, что всё в этом мире должно идти своим чередом. Как для тех, кто прожигает отмеренное им время за монотонной работой, так и для тех, кто ищет своё призвание в чём-то большем. И даже для самой зимы, что пришла недавно в эти горы и ещё очень долго будет пребывать здесь, пока её не сменит столь же необходимая природе весна, а за нею — лето, осень… Если только люди не станут вмешиваться в этот процесс ни при каких обстоятельствах. Поскольку он оставался важнее, чем весь их комфорт или неудобства, печаль или радость, отсутствие или обретение смысла.