Тёмных дел мастера. Книга четвёртая

Чинно вышагивая по специально расстеленной только для него золочёной ковровой дорожке к высокой прозрачной трибуне, что была установлена перед огромным тёмно-красным лакированным столом из безумно дорогого бакамбийского железного дерева, великий министр старался не уронить ни на кого случайного взгляда и лишь сосредоточенно хмурился. А ещё старый политик усердно пытался привести в норму дыхание и, как мог, держал осанку, поскольку тема, обычно предшествующая данному непубличному объединению самых влиятельных правительственных мужей под одной крышей, никогда не бывала позитивной. И всё-таки Ля Мустон каждый раз отчаянно старался подать всем достойный пример своим исполинским спокойствием. Правда, после внезапной смерти короля на это имелась особо веская причина: как только великий министр вошёл в зал, его многолетнее чутьё сразу же уловило в воздухе бездонное отчаяние, окутывающее его коллег по правительству, словно саван. И потому каждый из них даже не решался спорить с соседями о произошедшем, а, скорее всего, давно уже вынашивал в голове план побега из страны, да ещё и надеялся урвать из казны королевства как можно больше ценных бумаг или иных финансовых активов.

— Прежде всего желаю здраствовать, уважаемые министры. И позвольте сразу заверить вас, что никакая мнимая опасность, которую вы, без сомнений, уже успели нафантазировать у себя в головах, не смогла два дня назад пошатнуть главные столпы нашего общества и нашей Короны! — как и обычно, жёстко, но при этом на удивление проникновенно начал втолковывать им Ля Мустон, стоило только ему занять своё место, с лёту опорожнив стакан с водой. И конечно, он не забыл предварительно поднести ко рту волшебную палочку со специальным заклинанием, которое позволяло говорить громче, но при этом не вступало в контакт с дополнительной системой подавления звуков в помещении.

Однако его коллеги и так с самого начала не выказывали по этому поводу никаких особых эмоций, поскольку у них всё было написано на лице.

— План генерала Фалио сработал так, как и предполагалось. Перемещение «Инферно-5» от Варгоса строго контролировалось нашими агентами. А его появление в столице было спрогнозировано, — продолжил тем не менее втолковывать всем присутствующим своё наглое враньё великий министр, по привычке облокотившись на трибуну свободной рукой. Он надеялся бегло обозначить совсем другие опорные точки для оценки сложившейся ситуации, пока кто-нибудь не отважился взять слово. — Любой аспект решений «Инферно» имел свои варианты развития событий. Но в данном случае сработал вариант с покушением на правитственное лицо в одном из официальных зданий правительства, а именно…

— Какое лицо, мистер Ля Мустон?! — взметнулся тотчас же со своего кресла министр распределения ресурсов, невысокий господин Вакройд, с которым они неофициально дружили уже много лет. — Этот безбожник в одиночку уничтожил наше последнее национальное достояние — Королевскую Корону! Как нам теперь без неё проектировать свои иллюзорные копии в народ? И как теперь проектировать образ Его Великолепия Короля?! Ведь законных наследников у него, как известно, не осталось! Даже его брат-предатель давным-давно погиб в Хаас Дине. Или вы хотите посадить на трон первую попавшуюся марионетку и объявить её наследником престола? А что если мы не сможем её потом полностью контролировать?

— Мы слишком сильно полагались на этот артефакт в последние годы. Как и вся династия Расморов с момента его обретения, — тоном, не терпящим возражений, протарабанил Ля Мустон, заполнив воцарившуюся после этого на мгновение паузу одним лютым прищуром в сторону своего теперь уже определённо бывшего приятеля-подстрекателя.

— И не зря, — прорвался голос ещё одного недовольного — на этот раз начальника КСС, спешно занявшего когда-то этот пост взамен небезызвестного в королевстве и чуть ли не с позором смещённого самим великим министром полковника Фернарда Коско. — Извините, конечно, сер, и прошу прощения за прямоту, но это уже явный перебор!

«А ведь этот сопляк знает даже больше, чем остальные!» — вскользь забеспокоился великий министр, частично приготовившись к тому, что сейчас, возможно, придётся принимать в беседе такие жёсткие удары, к которым он был совсем не готов.

— Что вы имеете в виду, майор? — тем не менее уверенно проговорил глава бывшего королевского правительства, а теперь уже просто — правительства, не давая никому усомниться в своём настрое. Но всё-таки убрал с трибуны руку, чтобы осторожно опустить её в карман и нащупать там первую из зачарованных пластинок своего верного помощника.

— Естественно, мои слова относятся к «ментальной эгиде Расмора Великого», — объявил во всеуслышание нынешний начальник КСС — статный, крепко сложённый и очень образованный блондин по имени Венс Трингельтенсон.