Тёмных дел мастера. Книга четвёртая

Однако он совсем не замечал, что на этот раз уже не снискал никакой поддержки со стороны остальных правительственных мужей. Напротив: их прежняя неуверенность исчезла и сменилась робкой надеждой во взглядах, а также внимающими позами, обращенными в сторону его теперь уже, без сомнений, прежнего товарища.

— Опредлённо и генерал Фалио, и все остальные виновные в случившемся инциденте должны будут понести законное наказание за то, что их, как меня уверяли, «абсолютно безотказная магия высшей категории сложности, способная сдержать кого угодно», на деле себя не оправдала. Можете не сомневаться, что так и будет. А уничтожившего на наших глазах Королевскую Корону преступника продолжат искать, — не прекращал вещать Ля Мустон, всё больше овладевая ситуацией и с немалым удовольствием наблюдая, каким удивлённым и пристыжённым становится выражение лица Вакройда. — Но поскольку достоверные доклады того же мистера Трингельтенсона с уверенностью продолжают обрисовывать мне прогресс в постепенном изничтожении даже таких казавшихся раньше совершенно непобедимыми на протяжении многих веков террористов, как «Инферно-5», то переход от прежних традиций к новым, более прогрессивным, тоже в какой-то степени не может считаться окончательным без принятия подобных условий в наступающую во всём цивилизованном мире золотую эпоху, не считаете? Тем более что такой шанс…

«…такой шанс просто не может не стать хорошей основой для столь необходимых этой стране перемен», — мысленно дочитал возникающие в голове сами собой нужные слова великий министр и убрал наконец свои толстые крепкие пальцы с одного из зачарованных металлических жетонов министра Пенриона.

— …Б-браво! — неожиданно раздалось из разных концов зала от нескольких спонтанно захлопавших Ля Мустону коллег.

И почти в ту же секунду в голове у него возник другой голос. Его обладателя великий министр просто не мог не узнать, поскольку за день до этого собрания они долго вёли с ним особо секретные переговоры (наверно, самые тайные во всём Сентусе):

— «Что ж, дейстфително отличная работа, господин феликий министр! Фы смогли пофернуть эту рискофанную ситуацию в нужном напрафлении. Тепер фаша феликая страна официално ступила на прафильный пут. Пут демократии. Мои поздрафления!»

Прогуливаясь вдоль одного из коридоров лечебницы со своими неизменными отчётами в руках, мистер Терчес, как всегда, выглядел слишком усталым и недовольным, ведь эти бесполезные обходы лишь отрывали его от ведения другой, более важной писанины, которая целыми кипами валялась у него в кабинете по всем углам. Но, к сожалению, поделать он с ними вот уже третий день ничего не мог.

Охарактеризованный своими коллегами с основного места работы как «исключительно опытный специалист в области психомагических отклонений», пятидесятилетний промагус врачеватель ещё недавно считал последние дни до пенсии. Однако теперь, по недавнему распоряжению правительства, Терчесу предстояло трудиться гораздо дольше, даже несмотря на льготы, которые ему полагались по профессиональным особенностям. Поскольку, как это часто происходило на практике, законы королевства не всегда работали так, как следовало. К тому же постоянный надзор этих надоедливых членов КСС, замаскированных под обычных регулярных стражей, день за днём раздражал его всё сильнее.

— Дин Терчес, обход, — постыло промямлил он одному из этих ребят на входе в самую дальнюю особую палату второго этажа здания. И покорно замер, дав себя просветить специальным магоприбором-обличителем, спрятанным у каждого из агентов где-то под верхней одеждой.

— Всё в порядке, проходите, — запустил его в палату другой, и престарелый магус-врачеватель лишний раз убедился, насколько же быстро работала и иная их особая магия — правительственная «телепатия».

Правда, в ту же секунду Терчес задался невольным вопросом: а где же она была, когда надо было спасать всю обследуемую им сейчас ораву пациентов от происков того фанатичного террориста? Ведь сей проклятый изувер решил испытать на них куда более опасную магию, чем та, от которой люди просто гибли или получали увечья. Однако обратиться с подобными упрёками напрямую к начальству этих изворотливых агентов, ещё более пугающему и скрытному, Терчес явно не желал.

К тому же он ещё раз стоически напомнил себе о трёх главных правилах, касающихся его новых обязанностей и выданных всему персоналу лечебницы: «не отвечать», «не задавать лишнего» и «не распространяться перед посторонними». А видавший виды магус хотел просто-напросто и дальше получать свою дополнительную надбавку за работу. И для этого ему всего лишь надо было оставаться собой, применяя свои знания на деле, а не лезть в правительственные вопросы, какими бы несуразными или странными они ему ни казались.