Тёмных дел мастера. Книга третья

— Н-ну, д-д-авай-й-й!.. — кряхтел он от большого напряжения (теперь уже исключительно вслух, а не про себя), пока толкал дверь.

При этом Лагнес спокойно сидела рядом с ним на корточках, осматривая пустым взглядом невысокие, но гораздо более просторные, чем предыдущие, своды расширившегося вокруг них во все стороны коридора. Не видя из-за мерцающей спины Альфреда всех его действий, Вад тоже было принялся покорно ждать. Но не прошло и десяти секунд, как раздался усиленный эхом характерный скрип, и дверь нехотя поддалась, попутно осветившись каким-то новым, не похожим на тот, что излучал сам чёрный колдун, багрово-фиолетовым огнём.

— Та-а-ак! *Пф-ф…* — продолжал толкать её Альфред, разговаривая, судя по всему, либо с дверью, либо с самим собой. — Заскрежетала вроде, коза. Поднажмём-м!!!

От этого внутри двери что-то в очередной раз щёлкнуло, и ещё один короткий скрип огласил окружающее пространство, сопровождаемый абсолютно иным всполохом на сей раз уже багрово-оранжевого пламени, который затем исчез столь же быстро, как первый. После чего сама дверь угрожающе вздрогнула и, к неописуемому удивлению библиотекаря, немедленно раскрылась — а точнее, попросту провалилась в специально заготовленную для неё когда-то нишу в стене, обозначив за собой очередной тоннель.

— Думаю, отсюда немного осталось, — обратился теперь именно в сторону высокорослого очкарика чёрный колдун и, бесстрашно шагнув в темноту, как и прежде, утянул за собой девушку.

Вновь последовав за ним, но продолжая держаться на почтительном расстоянии, сутулый библиотекарь так и не переставал осторожничать, не зная, чего ожидать от всей этой неожиданной обстановки и самой ситуации, в которую он попал. Однако он всё же находил время на то, чтобы попутно выписывать в воздухе весьма выразительные жесты, а также издавать всё более заметные охи и ахи, по мере того как перед глазами у него начинали отчётливо представать какие-то древние орнаменты.

Вскоре путники вступили в зал, украшенный искусно высеченными, хотя и покрытыми столетней паутиной, мраморными статуями и колоннами из давно ушедших времён существования Сентуса. Но в такой темноте большую часть их красоты дорисовывало сознание, поскольку источаемого Альфредом света хватало лишь на то, чтобы освещать самые ближние участки пути.

А когда в определённый момент мерцающая фигура лохматого колдуна снова остановилась и замерла перед какими-то непомерно длинными деревянными столами, давно забытыми и брошенными здесь всеми и вся, то его спутники поняли, какое, по всей видимости, достойное зрелище являл из себя когда-то каждый из этих предметов мебели со всей своей позолотой и искусно вырезанными без единого заклинания ножками. Однако теперь они уже были ни на что не годны, так как потихоньку просто разваливались под собственным весом, с каждым новым десятилетием всё больше обращаясь в прах.

— Это надо… это надо здесь изучить… Просто необходимо изучить! Каждый, каждый сантиметр… — начал вскоре совершенно непроизвольно шептать себе под нос сутулый библиотекарь, бросая восхищённые взгляды чуть ли не во все стороны.

Однако чёрного колдуна с самого начала волновало другое. И, нисколько не заботясь о том, что его сапоги сейчас топчут бесценные для современной археологической науки реликвии, Альфред успел проторить целую дорожку, протащив за собой следом ещё и Лагнес, прежде чем наткнулся на какой-то не слишком отличающийся от остальных трухлявый стол. На нем лежало несколько свитков, древних хрустальных шаров, остатков походного снаряжения и иной старинной утвари.

Заметив его бесцеремонное и, можно даже сказать, кощунственное отношение к предметам истории, высокорослый очкарик хотел было громко окликнуть странного магуса, мгновенно сменив восторг на гнев. И непременно отчитать его прямо здесь и сейчас, безошибочно зная, сколь бесценны подобные находки для всего человечества и как неразумно прикасаться к ним любому дилетанту-непрофессионалу. Правда, когда он увидел, что от рук Альфреда стало исходить новое свечение, под которым на секунду оживало практически всё, к чему бы они ни прикасались, пока тот просто водил ими туда-сюда, сознание библиотекаря ещё больше надломилось и затрепетало.

Никогда прежде этому весьма прагматичному человеку не приходилось видеть в свой жизни такого потрясающего колдовства! Казалось, из пальцев стоявшего впереди него грубого воплощения самодельной магии изливается настоящий божественный свет, не подкреплённый ничем, кроме как вскользь брошенной необычным магусом фразы, после которой этот свет и появился. А тем временем проходящие сквозь его лучи предметы на мгновение становились намного ярче и светлее, представая перед глазами сутулого работника библиотеки практически такими же, какими они, вероятно, и были раньше: чистыми и красивыми. Что казалось совершенно невозможным с точки зрения стандартной магической науки… И, вероятно, именно потому — исключительно потрясающим!