Тёмных дел мастера. Книга третья

Легонько пробежав вдоль анфилады окон, оформленных в высоком гилийском стиле, и миновав очередной поворот, Альфред снова увидел перед собой сравнительно узкий, хотя не менее шикарно украшенный коридор и вновь воскресил в памяти те общие сведения о королевском дворце, которые помнил ещё со школы. А также настоящие планы дворца, что он попутно сумел выудить из разума королевского стражника, чьим телом только что так ловко воспользовался, подставив бедолагу под огонь его же товарищей, когда буквально силой выдрал его из заклинания «невидимости», котором тот тщетно прикрывался. В итоге, сопоставив все данные с помощью не раз выручавшей его магомнемоники, Альфред достаточно быстро увидел, что школьное образование, естественно, не открывало его сверстникам и десятой части столь тщательно скрываемой государством правды.

В действительности же королевский дворец Сентуса имел в своей структуре не только большое количество отдельных кабинетов, увенчанных одним помпезным центральным залом для официальных собраний, но и не меньшее число разнообразных угловых помещений. Они часто использовались в качестве официальных, когда королю требовалось провести срочное закрытое совещание со своими министрами либо открыто представить публике через различные заклинания «вещания» одни из своих самых шикарных апартаментов. С внушительными шкафами золочёных книг, блистательно оформленными стенами с множеством безумно дорогих картин (которые в последнее время, похоже, всё чаще стали убирать из совершенно тупых и ни на грамм не понимаемых Альфредом правил политкорректности), а также роскошными предметами мебели. Естественно, за всем этим антуражем скрывалось куда больше помещений и дополнительные коридоры, ведущие уже к совершенно другим этажам дворца. Поскольку само здание королевской семьи Сентуса строилось в гораздо боле позднюю эпоху, чем даже тот замок, в котором когда-то находилась бывшая школа Альфреда, из-за чего здесь уже не было ни крепостных стен, ни донжона. А прямоугольная форма периметра и многочисленные реконструкции, проведённые за последние века, делали его гораздо больше похожим на гилийские дворцы. Хотя, по большому счёту, также и на все совершенно не отличимые друг от друга современные здания, что само по себе лишний раз подтверждало в глазах Альфреда падкость современного общества на постоянно возникающие заграничные тенденции в ущерб старым самобытным принципам. На которых, между прочим, держалась когда-то вся честь упрямого Сентусского королевства.

Наконец, преодолев ещё пару угловых поворотов и поднявшись по противоположной лестнице наверх, Альфред обнаружил, что тот вход в центральный зал собраний, у которого его остановили королевские магусы, был, по всей видимости, всё же одним-единственным. Поэтому-то они, наверное, и выбрали столь выгодную для обороны позицию, как самую удачную и стратегически перспективную, даже если их противнику удалось бы каким-то образом ускользнуть от них или отлететь с помощью магии в другую сторону.

Но молодой колдун просто не желал мириться с подобной ситуацией и поэтому снова решил прибегнуть к своей недавно обретённой способности перемещаться сквозь пространство, исполнив тот самый приём, который недавно позволил ему проникнуть во дворец без лишних разрушений. Хотя удержаться от соблазнительного желания расколошматить этот пафосный королевский декор на мелкие кусочки Альфреду до сих пор оставалось достаточно непросто.

Собрав часть внутренней силы в мысленный узел прямо под грудной клеткой на уровне живота, молодой колдун вдруг резким толчком выдохнул его наружу — и тут же перекувырнулся за соседнюю стену, объятый чёрными клубами пламени и дыма. Но в следующий миг он увидел перед собой не то, что ожидал. Здесь располагалось тайно выстроенное в небольшом промежутке между коридорами помещение, где за магическими приборами сидел ещё один королевский агент, совершенно обомлевший вначале от вида взлохмаченного голого босяка, возникшего словно из ниоткуда… От чего Альфреду тут же пришлось свалить бедолагу на пол одним увесистым ударом в висок, дабы тот не доставил лишних хлопот. К счастью, лишать при этом людей сознания он умел почти мастерски.

После быстрого осмотра по сторонам молодому колдуну пришла в голову неплохая мысль прикрыть свои оголённые формы, сняв со служаки хотя бы несколько предметов верхней одежды. Но Альфред как-то побрезговал примерять на себя форму боевого магуса с вышитыми на ней штампованными знаками отличия верных приверженцев чужого закона, чтобы потом расхаживать в ней перед своими главными врагами. Да и к тому же ему до сих пор ужасно хотелось предстать перед королём практически полностью открытым — во всех смыслах этого слова, как рассказывалось в одной старой гилийской легенде. С той лишь существенной разницей, что голым теперь оказывался не король, а он сам.