Тёмных дел мастера. Книга третья

Потому что только такая тварь могла обустроить это место подобным образом. Ведь, не считая двух огромных каменно-бетонных символов национального герба и флага Сентуса позади трибуны, всё пространство высоченной центральной стены было почти доверху заполнено разнообразными деревянными щитами. И к каждому такому щиту была прикручена голова какого-нибудь животного. А вместе они составляли размещённую в шахматном порядке коллекцию чуть ли не всех известных миру разнообразных представителей фауны. Среди них встречались и косули, и белки, и кролики, и медведи и бакамбийские полосатые лошади, и даже алефанты, обезьяны, а также просто гигантских размеров осетры, водившиеся только в устье Кальста. Не говоря уже о заокеанских акулах, огромных тунцах и морских черепахах.

В то же время соседняя стена была полностью посвящена одной большой картинной галерее, сочетавшей в себе наглядные изображения разнообразной промышленности Сентуса, охватывающей здесь чуть ли не все отрасли производства: от новейшей магокристаллической до давно всем известной алхимии — и даже выполненного в виде макетов простого градообразующего строительства.

Подобная невероятная экспозиция придавала залу какой-то исключительно современный разгульный шик и неповторимую оригинальность, наполняя всё помещение очень броским ощущением потребительского превосходства. И тем самым словно бы напоминала остальным странам о чрезвычайно возвысившейся роли Сентуса в мировой политике и занимаемых им объёмах добычи чуть ли не всех возможных природных ресурсов — дабы ни один из приглашённых в этот зал иностранных сановников не мог и в мыслях позволить себе усомниться в авторитете страны. Хотя во многом это выглядело так, будто здешний король самолично возводил каждый из этих заводов. Или добывал головы всех этих животных во время устраиваемых для него бесчисленных королевских сафари, а не просто собирал их для своего роскошного зала, покупая подстреленных с помощью магии представителей фауны у какого-нибудь более удачливого доходяги с магическим жезлом в руках.

— Ну же, не надо прятаться, я всё равно тебя чую, — продолжал тем временем всё так же измываться Альфред над пока ещё никак не проявлявшей себя бесформенной массой чужих мыслей. Которые, возможно, принадлежали более чем одному человеку, поскольку исходящие в сторону чёрного колдуна обрывки несуразных умозаключений казались ему довольно путаными. Из-за чего уже через несколько секунд такая игра Альфреду надоела, и он решил сам выступить вперёд, рванувшись напрямую к трибуне.

Но в тот же момент его сознание будто резко обрушилось куда-то вниз, и Альфред повалился за ним на пол как подкошенный, вместе с целой полосой разноцветных всполохов, одновременно вспыхнувших и пропавших по сторонам от него. Напомнив собой что-то вроде заклинания общей маскировки, эти всполохи на мгновенье явили взору чёрного колдуна не только стоявших за трибуной четырёх почтенного вида военных, но и небольшую толпу сидевших на стульях в дорогих костюмах господ, по большей части обрюзгших и старых. Это заставило молодого колдуна сразу же попробовать дотянуться до них, но Альфред так и не смог этого сделать, поскольку, как только его взгляд оказался на уровне принадлежавших этим людям лакированных ботинок, то больше уже не сумел сдвинуться ни на один паршивый миллиметр.

— Это он? Н-настоящий? Не могу в это поверить! — раздался тут же над Альфредом чей-то до тошноты мягкий голосок, который с ходу можно было приписать только очень бесхребетному мужчине, привыкшему произносить фразы несдержанно и быстро.

— О да, господин Пикроуз. Это определённо один из них… — сухим баритоном подтвердил соседний голос, оказавшийся по звучанию куда более покладистым, но при этом куда более твёрдыми и выразительным, чем первый. — Заклинание сработало как надо. Вот только почему он голый? О Великие Боги, что за непристойность…

— Неважно, — добавил откуда-то третий голос. — Позовите сюда кого-нибудь из предупредивших Совет агентов с их постов у входа! Пусть получше стянут его сковывающими заклинаниями на всякий случай…

— Зачем? Генерал Фалио, должно быть, сам вполне может проделать это. Верно, генерал?

— Несомненно, — ответил четвёртому выскочке уже знакомый Альфреду выразительный баритон. И, судя по звуку шагов, его хозяин быстро выдвинулся вперёд.

Через несколько секунд молодой колдун почувствовал, как к сковавшей его до этого недомагии прибавилось сразу два новых заклинания. Одно из них обхватило его руки и ноги, а другое стало медленно приподнимать всё тело вверх, придавая ему вертикальное положение и подвешивая голову Альфреда в воздухе. Словно будущий королевский трофей — вроде тех, что располагались здесь по стенам зала в бесчисленных количествах.